– Всем, кто находился на вечеринке в ту ночь. Всем этим богатеньким ублюдкам, метящим в Гарвард. Если бы история с Элайзой всплыла… Не видать бы им светлого будущего.

– Насколько надежен источник? Или, может, вы не так поняли про следы… – без упрека рассуждает Миллс.

– Офицер, – я устало вздыхаю, потому что говорила это уже миллион раз другим копам. – Я знаю свою сестру. Элайза была самым жизнерадостным и сильным человеком, которого я знала. Я ни за что не поверю, что она сделала это с собой без причины.

Хоть я и чувствую ноющую боль в груди, когда думаю о сестре, но произносить ее имя стало легче.

Миллс понимающе кивает. Неужели он верит мне?

– Вы знаете парней, которые были на той вечеринке? – спрашивает он. – Я просмотрел протоколы и не нашел там полного списка. Только имена свидетелей, и все они – девушки.

– Да, все они были из нашей школы. Это была небольшая вечеринка, в узком кругу. Я еще год назад составила список, который отнесла шерифу. Но Осборн послал меня с ним куда подальше, – фыркаю я.

– Поделитесь им со мной?

Миллс смотрит мне прямо в глаза, и я вижу по его взгляду, что он честен и действительно хочет помочь.

– Конечно. Пришлю вам по почте. Но чем это поможет?

– Скажу честно, – вздыхает он, – не думаю, что удастся что-либо доказать. Но, может, мы хотя бы узнаем, кто это сделал. Я проверю каждое имя, и, может быть, выяснится, что на кого-то из них уже поступали подобные жалобы или обвинения.

– Это имеет смысл, – соглашаюсь я.

Да, наказать виновного не получится. Но, если я узнаю его имя, возможно, мне станет легче. Но я все еще не понимаю, зачем это нужно Миллсу. Вдруг он надеется, что в ответ на эту услугу я сдам ему Дивера?

– Почему вы пытаетесь мне помочь, офицер?

Он опускает голову и, с минуту подумав, говорит:

– То, что произошло с Элайзой, – ужасно. И дело действительно кажется мутным.

– Тогда тем более безопаснее будет вам не лезть в это…

– Я буду осторожен, – он слегка улыбается, но я не верю ему до конца и все еще не понимаю причин его интереса.

Оставшуюся часть вечера мы говорили на бытовые темы. Он рассказал о себе – как с детства мечтал стать полицейским, как учился в академии. Я рассказала ему о школе и планах на будущее. Странно, но за весь вечер он даже не упомянул имя Дивера. Когда мы наконец доели вдвоем мой несчастный ужин, я попрощалась с Миллсом, и мы разошлись.

После общения с Миллсом я чувствую приятную легкость.

На улице уже стемнело, и я решаю отложить свою поездку в трейлер до завтра. Понимаю, что я будто ищу повод отложить неизбежный разговор с Дивером. Я понятия не имею, как он поведет себя и как мне следует вести себя.

Когда я оказываюсь в кровати, то долго не могу уснуть. Глаза устало закрываются, но мысли не утихают, не позволяя провалиться в сон. Снова и снова прокручиваю в голове поцелуй с Дивером. И то, что было до него. И после. И все возможные варианты нашего с ним будущего разговора. И запах Дивера, оставшийся на постели, только подпитывает мое воображение. Это раздражает.

Наконец я не выдерживаю и, вскочив, сдергиваю все белье с кровати и бросаю его в корзину для грязного белья.

Улегшись на свежие простыни, я понимаю, что больше откладывать встречу с Дивером нельзя. Иначе я сойду с ума.

Изабель

Chase Atlantic – Swim

На следующий день я почему-то просыпаюсь в приподнятом настроении. И даже Линда Джонс, снова прицепившаяся ко мне во время обеда, не может испортить это.

Не побрезгав сесть рядом со мной, она бросает свою маленькую красную сумку прямо на стол. В такую даже тетрадь не поместится. Мне всегда было интересно, как она с ней ходит, и я, не сдержавшись, спрашиваю: