– Не помню, – я искренне огорчилась, стараясь напрячься и выжать из памяти хоть одно яркое событие вроде луча света с небес и громогласного голоса «Иди налево!». – Все происходило так быстро и запутанно, что я и не заморачивалась над отдельными составляющими.

– А ты вспомни. Не обязательно это должно было быть что-то глобальное. Поверь мне, чем проще, тем лучше. Так что раскидывай мозгами. Я уже и так сильно помог.

– Все равно не понимаю. Где же и что простое?

Мальчишка с раздражением спрыгнул со стола, отбросил перо и схватив меня за запястье. Его обожгло, словно от прикосновения к раскаленному железу, но не успела я выдернуть руку, как он отпустил меня. Я в удивлении взглянула на ожог, но на месте предполагаемых волдырей просвечивалось уже знакомое изящное, словно выбитое на коже тонкой иголкой, перышко.

***

– Доброе утро!

– До… я вспомнила, где нахожусь, и утро мгновенно перестало быть добрым. Как в пьяном бреду, я то засыпала, то просыпалась. Солнце так ненавязчиво и тепло грело щеку, что иных желаний, кроме как сладко подремать еще часок-другой, не возникало. Похоже, у моего нового приятеля были иные соображения по этому поводу. Он лениво развалился в уютном кресле и как ни в чем не бывало улыбался.

– Ганс! Какого лешего ты тут делаешь?! – я даже забыла, что ложилась в милом ночном костюмчике с мишками и бантиками, и натянула одеяло на уши.

– Мы пришли пригласить вас на завтрак, а то брат говорит, вы можете заблудиться и не дойти. А нам так этого хочется!

– Чтобы не дошла? – я подозрительно осмотрела младшего из близнецов.

– Нет, – спокойно пояснил он, – чтобы вы с нами позавтракали и прогулялись до дома. Точнее – наоборот. Сначала прогулялись, потом позавтракали, – и молодой человек снова улыбнулся во все свои тридцать два зуба.