Август 1991 года застал меня в Москве. Очень хорошо помню серую, мрачную, туманную погоду, особенно те ночи, когда мы с женой почти не спали, так как наш сын в эти дни находился на баррикадах у белого дома. Утром двадцатого августа, по той причине, что к этому времени в структуре международного предприятия уже были образованы почти сорок дочерних фирм, расположенных во многих городах разных республик страны, я издал приказ, предписывающий руководству всех созданных нами структур подчиняться новой российской власти, то есть Президенту России. Вообще, в то время я был на острие происходивших в стране преобразований, но, конечно же, мало, что понимал в действительной сути происходящего.

Не побоюсь ошибиться, если скажу, что многие из нас очень хорошо помнят то особенное общественное воодушевление августа 1991 года, когда на смену жесткому партийно-номенклатурному режиму, пришло новое, как мы думали, истинно демократическое, и как нам казалось, неизбежно ведущее к построению социально справедливого общества, государственное устройство.

Значительное большинство из активной части населения огромной советской страны видели в начавшихся преобразованиях желательный результат, соответствующий собственной воле и личным ожиданиям, искренне надеясь на скорое разрешение многих жизненно важных проблем.

Из великого множества постоянно будоражащих общество вопросов, несколько отчетливо выделялись своей актуальностью, значимостью и всеобщностью:

устранение тягостного, неправедного идеологического гнета и получение возможностей для свободного выражения собственных мыслей, взглядов и идей, духовного раскрепощения и интеллектуального развития, индивидуального самостоятельного, осмысленного и осознанного творческого труда;

устранение препятствий и создание благоприятствующих условий для удовлетворения потребностей самоактуализации, личной инициативы и независимости суждений, грубо подавлявшихся прежним партийно-номенклатурным режимом;

устранение ограничений свободы совести, вероисповедания и информации, а также и других прав человека, декларируемых мировым сообществом в качестве общепризнанных и базисных для человечества, ценностей;

получение практических возможностей влияния на государственные и политические решения на основе построения и развития демократических механизмов власти, руководства и управления;

создание комфортной и благодатной общественно-политической среды, способствующей повышению личного и семейного благополучия, основанного на проявлении и актуализации собственных знаний, умений, усилий, усердия, трудолюбия;

получение возможностей и гарантий для свободного межнационального общения и международного разделения труда, устранение ограничений и барьеров при осуществлении самостоятельной внешнеэкономической деятельности;

уничтожение в обществе почвы для социальных, межнациональных и межэтнических конфликтов, напряженности и угнетенности, особенно из-за невозможности повседневного и доступного удовлетворения обыденных жизненных потребностей.

Мыслей, что для достижения этих, в целом обоснованных и положительных целей, нужно будет основательно разрушить весь мощнейший научно-производственный комплекс страны, заменив его огромными складами и повсеместными вещевыми базарами, у нас не было, да и не могло быть, так как подавляющее большинство советских людей долгое время воспитывалось на социотипических примерах активного созидательного и сознательного труда, самоотверженной защиты Родины, служения народу, государству и ближним.

И очень многим в то время казалось, что именно для преодоления таких, весьма насущных, острых и больных проблем, и пришла в Россию новая демократическая власть, ассоциирующаяся в массовом сознании с образом Ельцина, взобравшегося на танк перед белым правительственным домом, самоуверенного и бескомпромиссного, да еще совсем недавно – опального. Власть, заменившая клику престарелых мумиеобразных изваяний, неслышно появившихся на телеэкранах и воссевших за массивным столом президиума под умиротворяющую музыку «Лебединого озера», возглавляемых лидером с трясущимися руками и отекшим, как от чрезмерного возлияния, иссиня серым лицом.