– Ещё не время, сладкая моя. Я заколдован, не красив, прости…
– А как же мне тебя расколдовать?
– Твоя любовь сильнее колдовства. Любя, оценишь совершенство, а недостатков не заметишь. Хотел бы я женой тебя назвать.
– Скажи мне, как зовут тебя, мой бог? – взмолилась Дива. – Твоё произносить желаю имя, как самую высокую молитву…
– Не слишком благозвучно имя у меня, тебе его, поверь, лучше не знать.
– Как взять мне разрешение на брак, если не ведаю, кого люблю?
– С могучим Дыем сам поговорю, мы с ним приятели давно…
– Тебя отец мой знает? Зачем же ты хитришь со мной?
– Хочу удостовериться, что любишь…
Диву любопытство одолело, чуть приоткрыла только один глаз – от ужаса едва не обомлела. Змей не заметил ничего, шептал, шептал:
– Желанная, любимая моя! Одну тебя искал на свете! Такое счастье прикасаться к твоим плечам, к твоей лилейной шее… Умру сейчас от вожделенья.
Змей Диву так обвил, как дерево лиана. Богиня поняла, что только хитрость её может спасти. Она сказала тихо:
– Ты до смерти меня заговоришь. Хочу воды напиться из ключа.
– Тебя невыносимо отпускать, словно от сердца отрываю. Может, потерпишь хоть чуть-чуть ещё.
– Умру! Ей-богу! Жажда мучит!
– Иди попей, но возвращайся поскорее.
– Я быстро. Лишь одно мгновенье…
Едва объятья Чернобог ослабил, прочь побежала Дива от него, проклиная Змея, брезгливо вспоминая прикосновения его и поцелуи.
Он понял всё и бросился вдогонку. Кричала Дива и звала богов на помощь. Её услышал младший брат Чурила, примчался, но завидев Чернобога, испуганно остановился.
– Назад, назад, Чурила! Беги! За мной несётся Чёрный Змей, – Дива воскликнула. – Он наша смерть!
На счастье, прилетел Перун, увидев Змея, выступил навстречу, чтобы чудовище приветить градом стрел. От первых выстрелов Змей растворился в диких травах – словно сквозь землю провалился. Тогда Перун свою невесту обнял, стал говорить ей ласково:
– Ну, полно горевать! Никто тебя обидеть не посмеет, пока с тобою буду я, родная! Все мои стрелы я тебе доверю. Полюбишь золото и блеск слепящий! Из них тебе такие кольца выкую, каких у Заряницы даже нет. Вот слёзы высохли! Ну, улыбнись же мне…
– Перун, тебе признательна я очень. Ты уж прости, – сказала тихо Дива. – И если ты ещё не передумал…
– Любимая! Красавица моя! Никому тебя я не отдам! А ты, Чурила, отчего притих?
– Так, ничего…
– Коль ничего, иди-ка к Дыю, скажи ему, что Дива согласна быть моей женой, – сказал Перун.
Понёс Чурила радостную весть. Жених невесту обнял и горячо поцеловал…
Три дня на свадьбе Сварга веселилась. Перун и Дива за столом сидели, в честь их сура и мёд рекой лились. Желали гости им большого счастья и множество детей прелестных. Сварожичи и пели, и плясали, чуть пятки не отбили. Для случая торжественного Вышень гусли смастерил и так играл – деревья закружились в хороводе. Велес из ветки вырезал свирель, свистел, что было силы. Стрибог, приплясывая, ложкою о миску в такт музыке стучал. Гремела песня, небо поднимая:
Дрожали горы от того веселья, седой вулкан проснулся на минуту, такой устроил фейерверк, казалось, вспыхнули и небо, и земля.
Велес хотя и веселился не менее других, но зависть душу грызла. Ему понравилась богиня Дива. Как только без надзора оставлял любимую Перун хоть на мгновенье, с ней рядом тут же возникал Велес, шептал на ушко, что жаждет ей доверить тайну, которая приносит счастье.