А Чёрный Змей захохотал, довольный:

– Вот насолил я слабаку Сварогу! Поплачет он по милым деткам! Не будет знать, где их искать! Мне жаль его! А ты, Перун, коль хочешь выжить, должен служить мне верою и правдой. Тебя за это сыном назову!

– Не сможешь, лютый Змей, быть мне отцом! Душа моя тебя не принимает!

– Что скажешь, Жива? – притворно Чернобог спросил.

– Отвечу то же, что Перун. Здесь, в подземелье, темнота и плесень. Уж лучше умереть, чем жить вот так!

– Позволь, Великий Чернобог, мы так их воспитаем, что навсегда они забудут Явь, – погань завопила.

Морена чёрная к Живе подползла и прошипела:

– Её в змею сейчас же обращу!

– Что хочешь, делай с Живой, – Змей ответил. – А Перуна утопим в океане. Вода остудит огненные стрелы, на дне морском его съедят акулы!

Морена превратила Живу в страшную змею – родная мать её бы не узнала. Схватила погань бога Перуна, скалу ему на шею привязала и сбросила в пучину моря с горы высокой. Но молодой Перун не потонул, а к берегу поплыл.

– Что делать с ним? – спросили слуги Чернобога. – Такого и вода не принимает!

– Земля сырая всех к себе берёт. На сорок сажен выкопайте яму, бросьте Перуна, песком засыпьте, – велел прислуге Черный Змей.!

Могилу долго Перуну копали. Когда была готова яма, туда швырнули бога Яви, засыпали землёю и камнями, сравняли холм, чтобы не было следов. Уснул Перун в объятиях тяжёлых Матери Сырой Земли. И был тот сон подобен смерти.

Расспрашивал Сварог всё утро Дыя, где ночью страж небес бродил, что не заметил, как детей украли. Дый виновато хмурился, молчал, но из-за хмеля ничего не помнил.

Сказала Матерь Сва:

– Послать бы надо в Навь Семаргла, Вышеня, Велеса. Кроме Змея, нет у нас врагов. Пусть боги юные вернут детей. Без них не жить мне!

Пришли три бога, готовые на подвиг. Их Матерь Сва в дорогу проводила, благословила на удачу и победу. Отправились они к границам Нави, чтоб к Чернобогу поскорей попасть. Им встретились леса такие, где тысячи дубов сплелись ветвями, срослись корнями и стволами. Их не срубить, не вырвать, не сломить. Сварожичи леса переступили, как будто это низкая трава. Встретилась им бурная река. Она гремела гулко на порогах, как дикий зверь, металась в берегах, срывала глыбы, скалы и деревья и разносила в щепки брёвна. А боги и её перешагнули, словно узкий ручеёк. Им встретился бескрайний океан, ревел он дико. Подобно волчьей стае, бросались волны на пустынный берег. Сварожичи орлами обернулись, перелетели океан и очутились перед огненной рекой, отделявшей Явь от Нави.

Чёрный Змей их встретил на мосту, хотел сразиться, но перед огнём Семаргла, силою Велеса, мудростью Вышеня растерянно остановился. Сварожичи спросили у него:

– Где наши брат с сестрой, Перун и Жива?

– Они, наверно, утонули в море…

– Летели мы над морем, Чернобог, но их нигде не встретили, – ответил Вышень.

– В лесу могли детишки заблудиться.

– Лес вижу я насквозь, – Велес заметил, – но Живы с Перуном не видно там.

– Напрасно у обманщика искать намёк на правду, – заметил Вышень. – Сквозь землю вижу, где Перун наш спит.

Раздвинул землю и безжизненное тело Перуна поднял он на поверхность. Сварожичи склонились над любимым братом, стирая пыль с лица его, отряхивая одеянья.

– Проснись, Перун, – ему на ухо проревел Велес.

Но брат не шевельнулся.

– Гей, Хорс, – на небо крикнул Вышень. – Живой сурою Перуна обрызгай, чтоб оживить его.

Едва живительная влага коснулась Перуна, глаза открыл он, улыбнулся. Вот было радости богам в змеином царстве! Пустились в пляс сварожичи от счастья: земля ходила ходуном под ними, а погань быстро расползлась по норам. Только одна зелёная змея несмело замерла в сторонке, в глазах её мольба застыла.