Но появился мой дед с цивилизованными, вооруженными огнестрельным оружием англичанами, которые отправились в это место богов и открыли его для людей. Это произошло в январе 1819 года. Почти сто лет назад.

Теперь, меньше, чем через сто лет, здесь процветают фермы с цивилизованными плантациями. В нашем Уттакаманде, созданном моим дедом, живет около пятнадцати тысяч человек. Все здесь в идеальном, истинно британском порядке. Многие, кто чуть не умирал от мерзкого климата в Мадрасе или других городах, примчались сюда, как только узнали про здешний лечебный, райский климат открытый моим дедом. Здесь они будто бы заново родились! А сделав плантации на прекрасных здешних почвах еще и обогатились.

Остановить даму было невозможно и Зинушка слушала, слушала и слушала.

– Джон Сэливан полюбил тодов за то, что они никогда не врут и не берут в руки оружие. Он позаботился о них на все времена. – Внучка стала говорить о своем деде в третьем лице, и девочка догадалась, что та много раз уже рассказывала то, о чем только что сообщала ей. Рассказывала, должно быть, школьникам или путешественникам, которые приезжали сюда. – Джон Сэливан составил с племенными вождями договор аренды земли. По этому договору племя оставило за собой пастбища для буйволов в верхней части гор, а все, что ниже передало в аренду плантаторам. Тоды счастливо живут. Они и сейчас, получают эту арендную плату.

Зинушка слышала и понимала, что взрослая, чопорная, самоуверенная дама, в отличие от тодов, лжет. Её доброе детское сердечко рвалось из груди от неправды, которую извергала из себя эта женщина. Но Зинушка уже много чего понимала и слушала молча. Ей была неприятна эта взрослая женщина. Оставаться у неё на ночь, как советовал Алексий, она не хотела. Зинушка дождалась пока та умолкла, встала, поблагодарила даму за интересный рассказ, сделала книксен, сказала, что ей пора и покинула дом.

Она не хотела оставаться в городке ни минуты. Быстрым шагом вышла за город и побежала наверх, к ставшим родными, тодам. Ей было обидно, что с добрыми открытыми людьми, жившими здесь, как говорил Алексий, 199 поколений, а это, как она сразу посчитала больше семи тысяч лет, так бесстыдно поступают пришельцы, да ещё и лицемерно рассказывают, что облагодетельствовали их.

– Когда я выросту выучусь, вернусь сюда и буду бороться за тодов! – говорила сама себе девочка. – Если бы не они, я навсегда осталась калекой, не способной двигаться, и умерла. Они меня спасли и я буду бороться за их счастье! Правильно говорили в школе мои учителя про англичан.

Вдруг резкая боль в спине пронзила будто иглой. Зинушка, должно быть, слишком переволновалась и перегрузила спину. Она вспомнила, что Алексий сказал, чтобы переночевала у внучки Саливана. Она не послушалась. Зинушке стало страшно – вдруг позвоночник снова сломается, вдруг в нем ещё не все позвонки срослись. Она отошла на обочину тропы и легла. Заснула. Когда открыла глаза были сумерки. Луна освещала тропинку. Внизу, далеко за склоном, светились окна городка. Спина не болела. Зинушка осторожно поднялась и пошла вверх в селение тодов. В кустах около тропинки кто-то шуршал листьями. В глубине леса кричали звери. Зинушке не было страшно. Она выставила перед собой посох, который дал Алексий и повторяла, как заклинание:

– Звери и змеи уходите, я под защитой Алексия! Уходите и не трогайте меня! Уходите с моей тропы.

Совсем недалеко от селения увидела силуэт тигра. Он стоял на тропе и смотрел в её сторону. Зинушка остановилась. Вытянула вперед руку с посошком и сказала:

– Здравствуйте тигр. Не трогайте меня. Идите своей дорогой. А я пойду своей.