В жизни Ирода, царя Иудейского, было две страсти. Первую – звали Мириам. То была внучка Гиркана, которая стала женой Ирода накануне завоевания Ерушалаима. После венчания с Мириам Ирод радовался, как ребенок, заполучивший, наконец, желанную игрушку. Красота этой девушки сводила его с ума еще со времени обручения. Теперь же, овладев ею, Ирод обласкал свою жену. До некоторых пор Мириам не сомневалась в любви мужа, охотно принимала от него щедрые подарки, наряжалась с блеском и отдавалась ему на золоченом ложе. Родила двух сыновей. Но в жизни Ирода была и другая, помимо любви к Мириам, страсть. Искушение, которое запускает когтистую лапу в глубину души, – власть…

Когда флот Антония и Клеопатры потерпел поражение у мыса Акций, Ирод с несколькими легионами и когортами переметнулся в стан победителя – Кесаря Октавиана. Понимая, что рано или поздно с него потребуют ответ за дружбу с Антонием, Ирод обвинил Гиркана, единственного оставшегося в живых из царского рода Хасмонеев, в заговоре и предал его казни. Ранее по приказу царя Иудеи был убит внук Гиркана, первосвященник Аристобул. Полукровка на троне расправлялся со всяким, в ком усматривал хоть малейшую угрозу своей власти. Мириам тоже была царских кровей, но без нее он жизни своей не мыслил, а потому, отправляясь на Родос к Кесарю, тайно велел начальнику стражи в случае его гибели предать смерти Мириам, – надеясь в ином мире соединиться с нею…

Мириам во время поездки Ирода находилась в крепости Александрион вместе со своей матерью,– Александрой Хасмонейкой, женщиной, не лишенной обаяния, которая выведала у начальника стражи (его звали Соем) о тайном поручении Ирода и рассказала о нем дочери.

– Это чудовище мечтает искоренить род наш. И ты все еще думаешь, что он любит тебя?

Мириам, услышав слова матери, расплакалась:

– Смерти я не страшусь, но, ежели он вернется, жить с ним больше не стану.

Многие в Иудее надеялись, что Кесарь велит казнить Ирода как одного из ближайших соратников Антония. Но Октавиан, восхищенный самообладанием и бесстрашием Ирода, не только отпустил его, но и еще больше возвысил. По возвращении в Иудею Ирод первым делом отправился в Александрион, чтобы повидаться с любимой женой и поделиться с нею своей радостью. Он влетел в покои Мириам и, обняв жену свою, принялся рассказывать ей о той чести, которой удостоил его Кесарь, но Мириам выглядела огорченною и даже не слушала его. Холодность, с которой встретила его жена, глубоко ранила Ирода, – весь путь до Родоса он только о ней и думал, а потом, когда он предстал перед Кесарем, – образ Мириам, запечатленный в памяти, придавал ему сил, а теперь ненависть к ней вдруг захлестнула его волною. Позднее, в Ерушалаиме, она и вовсе отказалась разделить с ним ложе.

– Я не хочу знать тебя, – отстранилась жена от мужа. – Ты погубил всю мою семью. По твоему приказу в пруду утопили брата моего Аристобула, ты оболгал перед синедрионом деда моего Гиркана. Теперь пришел мой черед. Что задумал, делай скорее. Не медли.

Заплакав, Мириам выбежала из спальни, а Ирод опечалился и, чтобы развеяться, устроил пир, на котором изрядно выпил, будучи в окружении своих многочисленных наложниц. Посреди веселья виночерпий вдруг упал на колени перед царем.

– Государь, царица Мириам дала мне подарки. Она уговорила меня предложить тебе, о, великий, любовное питье, – повинился слуга. Ирод быстро протрезвел и, рявкнув на своих наложниц, велел всем оставить его. После чего он учинил допрос виночерпию, схватив его за бороду:

– Что это за питье? Отвечай, собака!

Слуга порядочно струхнул, но все-таки смог дрожащим голосом проговорить хорошо заученную фразу: