Он рассказывал, а сам покачивал меня на руках, словно ребенка, гладил по спине, успевая снимать мою одежду. Закончив с этим, Фарид уложил меня спать. Укрыл одеялом, лег рядом, не раздеваясь, и просто прижал к себе. Я положила голову ему на плечо и спокойно уснула.

Среди ночи проснулась, как от толчка, обливаясь липким холодным потом.

— Я рядом, что ты? — всполошился Фарид. Он успел снять верхнюю одежду и лежал поверх моего одеяла в рубашке и тонких штанах.

— Они ищут меня, — выдохнула я, — Эклитэ показала, что они видят нити, связывающие с ними ребенка, — я тряслась от ужаса, представляя, что кто-то из них вот-вот придёт и заберёт моего малыша.

— Даже если это так, им никто не позволит отобрать его. Я твой муж, они — нет. Насильно делать женщину матерью — это нарушение закона. За тебя вступятся все! Не только горожане, любой Нират из этого мира!

Он говорил, успокаивая и успевая сцеловывать слезы страха с моих щёк. Я же вцепилась в его плечи и постоянно пыталась притянуть поближе, боясь, лишится ставшего уже родным тепла.

— Покажи мне, как это бывает по-другому, — тихо прошептала я. Знаю, что он понял правильно, и знаю — не обидит. Если вдруг меня все же заберут, то хотя бы буду знать, каково это — быть любимой.

Фарид с готовностью покрыл поцелуями все моё лицо, ласкал губы, попутно избавляя меня от рубашки, скрывающей кожу. Я замерла, отдаваясь новым ощущениям, прислушиваясь, как на ласку Фарида отзывается моё тело. Он медленно вел дорожку поцелуев к груди, а затем захватил горошину соска губами. Меня неожиданно тряхнуло. От новых эмоций внизу живота стало горячо. Фарид не торопился с другими ласками, уделял внимание груди, которая с беременностью стала больше и чувствительней. Наконец-то сладкая пытка закончилась — он спустился ниже, поцеловал лёгкую округлость живота, нежно пройдясь по нему, и спустился ниже. Я рефлекторно сжала ноги, но Фарид просто целовал мои бедра, одним пальцем раздвинув складочки и нежно обводя чувствительный комочек между ними, чем посылал сладкие волны удовольствия прямо в живот. Меня уже начало потряхивать от желания чего-то большего, когда он раздвинул мои ноги коленом и устроился между ними, нависая сверху.

— Как в вашем мире признаются в чувствах? — он замер надо мной.

— Я люблю тебя, — прошептала с замиранием сердца, ожидая эти слова от него.

— Я люблю тебя, моя жизнь, — он нагнулся и, целуя, вошёл в меня. Зелёная лента Эклитэ моментально растворилась у меня в животе, убирая дискомфорт от вторжения в лоно. Мне осталось только отдаться новым чувствам, которые разом захватили полностью. Тело горело и дрожало, мои стоны раздавались в тишине спальни, вторя стонам Фарида. Мои глаза были отражением его чувств. Мы наслаждались друг другом с упоением. Эклитэ позволила нашим чувствам стать острее, сделала их более глубокими, запоминающимися. Жар в животе внезапно разошелся по телу, заставляя выгибаться и кричать от полноты переживаний. Фарид ослабил темп, давая мне прийти в себя, затем с нежностью поцеловал, а в его глазах горела готовая выплеснуться страсть. Резко толкнувшись в меня, он заполнил моё лоно собой без остатка, выплеснул семя, которое горячими каплями осталось внутри, и припал с поцелуем, собирая мой вздох счастья.

— Спасибо, — прошептала я ему, укладывая голову на плечо.

— Разве можно благодарить за обоюдное счастье, — выдохнул он и прижал меня к себе. — Спи, моя маленькая Татин, уже скоро утро.

— Кто такая Татин, — я не нашла в памяти перевода этого слова.

— Татин значит судьба, жизнь. Ты — моя жизнь… У нас, когда признаются в чувствах к женщине, говорят: ты дороже жизни. Вот ты мне дороже моей жизни, Татин, судьба моя.