С Михаилом Александровичем, новый хозяин квартиры столкнулся в коридоре. Худые руки больного пациента мило и трепетно сжимали большое, деревянное распятие, которое на вид выглядело как очень раритетный предмет музейной выставки:

– Ваша жена была набожным человеком? – из вежливости поинтересовался Евгений Петрович, кивнув на распятие.

– Что? – смешно, как попугай, встрепенулся всем телом Михаил, – а, вы про это, – он приподнял запястье, разглядывая его со всех сторон своими серыми, грустными глазами, – да, моя дорогая Аня очень верила в Бога, но он ей не помог в трудный момент жизни.

– Что случилось?

– Не стоит, Евгений Петрович. Я понимаю, что ваши вопросы – простая вежливость по отношению ко мне, – старый хозяин довольно небрежно сунул распятие в карман потрёпанных брюк, – я итак отнял у вас непростительно много времени. Прощайте.

Михаил коротко кивнул головой, после чего, пропуская мимо себя грузчиков, вышел за дверь.

– Так что, Петрович, тебя долго гость-то будет ждать? – Цырен, выходя из зала, ещё больше сузил глаза, с осуждением глядя на хозяина квартиры.

– Какой гость? – совершенно не понял о ком идёт речь, Евгений.

– Молодая девушка ждёт приглашения в подъезде. Говорит, что она от агентства по недвижимости пришла, какую–то подпись надо. А вы тут расхаживаете туда-сюда!

– Я думал ты про Михаила…

– Какого Михаила? – Цырен даже повернул голову на бок, с подозрением рассматривая давнего знакомого.

– Ну, бывшего хозяина квартиры, – совершенно запутался в происходящем Евгений Петрович.

– А что с ним?

– Как что? – еле сдержал себя в руках врач, – вот я с ним разговаривал…

– Вы, что, шутить изволите? – Цырен улыбнулся, и в его чёрных зрачках заплясали весёлые чёртики, – ты не мог его видеть. Это невозможно.

– Ой, иди ты! – всё-таки психанул на знакомого Евгений Петрович, – как выйдешь в подъезд, скажи, что пусть в следующий раз не играет в вежливость, а сразу заходит в дом. Наглость – это хлеб в её работе.

– Без проблем, начальник! Так ты видел кого-то или нет?

– Скажи, что я в будущей спальне, – Орлов сделал вид, что не расслышал последний вопрос.

Стараясь охладить свой нрав, Евгений Петрович открыл скрипучую дверь, заходя в просторное, пустое помещение спальни. Солнечный свет давно выжег рисунок на бледно-жёлтых обоях, и лишь в одном месте их поверхность сохраняла первозданный, яркий цвет. В том месте, где на стене висело распятие. Перевёрнутое распятие…

Контур религиозного знака был хорошо виден на стене, которая граничила с соседней квартирой. От неожиданности, у Евгения Петровича перехватило дыхание. Он – закоренелый атеист по своей природе и гностик, неожиданно почувствовал, как неприятный озноб пробежал по спине, выдавая липкое чувство давно забытого страха.

– Евгений Петрович! – от женского голоса новый хозяин квартиры постыдно вздрогнул, – я совсем забыла, что мне нужна подпись в акте приёма-передачи жилплощади.

Молодая, черноволосая девушка, с серой, офисной папкой в руке, одетая в короткую юбку и курточку, совсем не по сезону, словно призрак, возникла из-за спины.

– Каком-таком ещё акте?

– Ну, вы же выкупаете площадь у муниципалитета. Поэтому я должна убедиться, что у нового собственника нет претензий к внутренним коммуникациям, и он несёт ответственность, в случае…

– Стоп! – нагло и бестактно перебил её врач, – а Михаил Александрович кто?

– Какой ещё Михаил Александрович? – в голубых глазах девушки промелькнуло недоумение, – а… вы про того одинокого старика, кто раньше владел жилплощадью?

– Да! – от радости, Евгений Петрович даже щелкнул средним и большим пальцем.