Пожилая дама продолжала назидательную беседу:

–Так вот: аристократка не должна уподобляться шлюхам из бордели. Супружеский долг надо выполнять со снисхождением раз в несколько месяцев. Только тогда муж будет вас ценить и уважать, и вы ему не наскучите. Муж также будет уверен, что холодная жена не возжелает другого мужчину. И ничего страшного, если муж будет посещать бордели. Себя надо беречь, а у мужчин завышенная потребность в телесном соитии. Мы – гордость и красота нации, мы обязаны быть красивыми, воспитанными и хладнокровными. Мы не должны замыкаться на семье, обязаны появляться в Свете в новых нарядах и блистать, блистать… А если высокосветская дама будет каждый год рожать, как крестьянка, когда же ей выезжать в общество? И на кого она станет похожа?

Наяду подмывало спросить: почему же тётя Тина не удосужилась подарить мужу хоть одного наследника, но это прозвучало бы так бестактно и жестоко…

Из кареты сёстры Филдинг вылезли разрумяненные и смущённые.

При напоминании о предстоящей свадьбе Граветин, в Наяде тихо закипала злость, хорошее настроение улетучилось. А тут ещё толпа нищих у церкви затянула заунывное выспрашивание милостыни.

И Наяда высокомерно отвечала попрошайкам:

–Бог подаст.

–На свадьбах принято раздавать мелочь беднякам,– напомнила Граветин.

–Нечего поважать бродяг, так они никогда не уйдут из города. Права была Елизавета Первая, что издала указ вешать попрошаек. Надо работать или плыть в Америку, там земли и лесов много: строй дом, сей посевы.

Граветин, не взирая на злопыхания сестры, раздала все свои мелкие монеты нищим. Те радостно загалдели, желая доброй и щедрой девушке всех благ.

Миссис Бонэм, пытливо глядя на старшую племянницу, напомнила той:

–Храм место, где люди вспоминают о душе.

Приглашённые на торжество гости съезжались к церкви.

Норман Сэндлер подошёл к семейству Филдингов, раскланялся, приподнимая цилиндр, поцеловал девушкам руки.

Подкатила карета с молодожёнами. Боу вывел юную красавицу. Ей сшили белое платье не по французской моде, а приталенное, с пышными юбками.

Оттавия приподымая юбки, чтоб не запутаться в них, сходя со ступенек, жалуется жениху:

–Мне кажется: я выгляжу, как гусеница, которая вознамерилась сбежать из своего кокона, но застряла в нём.

Сквайр Освальд Боу не счёл нужным ответить, лишь передёрнул плечами. Он повлёк хрупкую невесту в храм. Сила воли ей вдруг изменила – из глаз полились слёзы, она быстро накинула полупрозрачную фату.

Орин Филдинг стоял с матерью у входа, поджидая «молодых». Сыновья Боу ещё болели и коробочку с кольцами поручили нести Филдингу-младшему.

Мальчик даже издали заметил, что девушка плачет, и тут же спросил:

–Мама, почему невеста плачет?

–У невест так принято, малыш.

–Она не хочет уходить из дома родителей?

–Бывают слёзы радости, Орин.

–Но невеста ни разу не улыбнулась.

–Иногда люди вступают в брак, не любя друг друга. Обычно, это касается богатых.

–Ну, уж нет, я женюсь на той, которую полюблю.

Мать улыбнулась и погладила ребёнка.

Невеста приближалась к ним, поток слёз всё ещё лился из её огромных глаз.

–Мама, почему лицо невесты закрыто густой, белой вуалью? Оно кажется таким прекрасным, я хотел бы получше рассмотреть его.

–Орин, иди вслед за девочками,– подтолкнула его мать.

Сзади длиннющий шлейф фаты невесты несли Лэсли Боу и Билинда Драммонд. Доктора с семьёй приглашали на все торжества все его пациенты, вот и сегодня он принял участие в главном событии этого года семьи Боу.

Орин Филдинг засеменил к алтарю позади пышной процессии. Он с особой, трогательной торжественностью нёс коробочку с кольцами. Его костюм не отличался от парадной одежды джентльменов.