Что же меня так клинит?

— Я… — язык прилипает к нёбу. Мне неловко говорить в улыбающееся и лукавое лицо парня, что я такое просто не ем. Да я вообще очень мало ем, господи! — Не голодна… — кое-как выдавливаю из себя ложь, прикусив краешек нижней губы.

Это ведь не обидно, правда? Лучше, чем: «А ты всегда такой дрянью питаешься? Я такое в жизни в рот не возьму!».

Влад морщится, но совсем не выглядит обиженным или тем, чьи чувства мог бы задеть мой ответ. Напротив, он, мне кажется, весьма воодушевлённым.

— Ты просто попробуй. — озорно улыбается. — И шлем уже можешь из рук выпустить, не украдут.

Я отвлекаюсь, устраивая шлем рядом с собой на лавку, и чувствую себя полной тупицей.

Оля была права. Во всём была права. Одних внешних данных мало, как минимум для того, чтоб выбрать отца своему ребёнку. Мы с Владом просто не сможем существовать на одной территории с такой пропастью между нами.

Решаю, что чай я всё же осилю, и исподтишка разглядываю мужчину, жующего ярко-жёлтый свёрток, пока решаюсь сделать первый глоток.

— Один раз. И я от тебя отстану.

Не успеваю среагировать, как перед моим носом оказывается шаурма. Запах чего-то чесночного и пряного царапает обоняние.

— Я не шучу. Один укус.

Видишь, боженька, на какие я жертвы иду, чтоб у моего ребёнка был отец и полная семья?

— Только один.

— Я же обещал. Стараюсь не нарушать своих обещаний, Янина. — провокационно усмехается брюнет.

Ой, папенька родненький, если бы ты знал, как непросто без тебя, оказывается, мужика найти.

Заглядываю в разноцветье замотанных в лаваш ингредиентов и невольно кошусь на шаурму, предназначающуюся мне. Эту есть как-то не очень хочется…

Вот такая вот я странная! Ребёнка с Владом делать хочется, а шаурму после него кусать — нет.

— Я сейчас себя змеем-искусителем чувствую. — хохочет мужчина, отчего предлагаемое мне угощение приходит в движение и дёргается в его руке. — Ты не вегетарианка?

— Нет.

Решаюсь.

Бережно касаюсь мужской руки своими и прицеливаюсь. Один укус. Совсем маленький. Просто, чтоб его не обидеть и не чувствовать себя виноватой.

— Ну как? — щурится он.

Как? Да… как-то непонятно. Что-то чесночное, но в то же время лёгкое, пряное и дымное, с лёгкой кислинкой расплавленного, к моему удивлению, твёрдого сыра и… что-то ещё.

— Я говорил. — самодовольно подмигивает, кивая на мою тарелку с шаурмой. — Больше не дам. Ешь свою.

Это как вообще понимать? Это что, шаурма всегда была такая вкусная? Вот прям всё это время?

Так-так-так!

— Это и правда вкусно. — изумлённо выдыхаю я.

— Боюсь даже спросить, в каких кругах ты вращаешься. — хмыкает полубог.

— Это почему же. — чувствую неловкость и расправляю под столом невидимые складки на джинсах.

— Ты будто шаурму первый раз в жизни увидела. Это очень мило. Прости, если обидел.

— Я стараюсь питаться правильно. — сбивчиво бормочу. — Никакие круги здесь ни при чём. И… — кошусь на, зараза, вкусную шаурму, что так и манит меня, и выдыхаю: — Ради тебя я сегодня сделаю исключение.

— Я был бы польщён, будь это правдой. — толком не прожевав, весело отзывается мужчина.

Меня передёргивает.

— Это не ради меня. Тебе просто понравилось. — дожевав, продолжает он. — Но мне всё равно приятно. Чего ты ещё не делала?

Обида вытесняет отголоски возмущения и брезгливости.

— Почему это, не делала? Я ела шаурму! — авторитетно заявляю я, подхватив свою порцию… о боже, вкуснятины.

— Интересная ты. — задумчиво тянет он. — Пожалуй, я приглашу тебя на ещё одно свидание и уже даже знаю, где оно пройдёт.

Свидание? Да, на такие свидания меня ещё, конечно, не водили, но я солгу, если скажу, что, чёрт побери, не заинтригована.