Где-то на периферии мелькнула мысль, что нужно бы притормозить. Всё же подъезд для интима не самое лучшее место. Надо бы оттолкнуть, но сама же прижимала мужчину к себе сильнее. Мало ей было его рук, прикосновений. Жадной стала. Алчной. Светлана содрогалась от чуть грубоватых нетерпеливых ласк, не могла найти в себе силы прекратить это непотребство. А надобно остановить, не на лестничной же площадке разврату предаваться. Но она слишком сильно хотела его. Ванька ей в кровь въелся, как долбаный вирус.

Её нога оказалась на его бедре, туфля свалилась со ступни и, кажется, весело ускакала по ступенькам. Фомина даже внимания на это не обратила. Ей было так жарко, кожа буквально раскаленная. Ваня бессовестно задрал платье, и оно собралось гармошкой на талии. Его руки дерзко, чуть грубовато мяли её бедра, мягкие полушария. Он не сжимал, не гладит, а именно впивался пальцами, словно желая оставить следы на её теле. Завтра точно выступят синяки на её белой коже. А ей было плевать. На всё плевать, кроме жидкого удовольствия, что распространялось по телу. Свету беспощадно захлестнула болезненная жажда.

Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста…

Кажется, она это произнесла неосознанно вслух. Его рука нырнула в её трусики, пальцы погладили горячую влажность. Света тихо вскрикнула и выгнулась, стремясь сильнее прижаться к его пальцам. И Ваня дарил ей желаемое, усилив нажим. Это был так неправильно, так возбуждающе. Хотелось получить удовлетворение. Сию минуту. Немедленно. Слишком мало Свете осталось до оргазма. Маленький роковой шажок. Ей нужно было это освобождение, иначе она просто сойдет с ума. Хотя Света давно уже стала безумной. В тот роковой момент, когда увидела своего соседа, она стала помешанной. Одержимой. Совершенно ненормальной.

Ваня точно знал, как нужно приласкать, как коснуться, чтобы тело захлестнула болезненная нужда. Он умело делал её зависимой, расчетливо подсаживал на себя, как наркоманов подсаживают на кокаин. Света тихо постанывала, теряясь в собственных ощущениях. Он отпустил её губы, но сразу же стал жадно целовать её шею, одновременно стягивая с плеч мешающее платье. От его грубых, требовательных поцелуев совершенно точно останутся следы.

Блин, зайти хотя бы в квартиру, а там можно хоть у стены, хоть на полу. Неважно где, но на её территории, а не в общественном месте. Света сделала глубокий вдох, чтобы сказать ему, но Иван сразу атаковал её рот очередным требовательным поцелуем. Снова Фомина не смогла произнести нужные слова. Его же пальцы творили нечто невообразимое. Одно неуловимое движение. Едва заметное касание. Легкое нажатие на напряженный жаждущий бугорок. И сладостная волна проходит по всему телу. Кожа нестерпимо горела, покрылась испариной. Блин, так тяжело молчать, когда тебе настолько хорошо. Хочется орать, кричать, не сдерживая эмоций, но приходится кусать губы, чтобы удержать рвущиеся звуки. И только тихие стоны вторили её сумасшедшему сердцебиение. Внутренности просто разрывает от чудовищного удовольствия. Девушка не чувствовала ни холода, ни жара, плохо представляла где верх, а где низ. Полностью потерялась, растворилась в этом сладострастном моменте.

— Хочу тебя, — горячо прошептала Светлана на ухо и лизнула. Иван был очень вкусным. Ей было катастрофически мало его вкуса. Его самого было мало. Хотелось больше. Больше. Больше!

Фомина уже не просила остановиться, слишком обессиленная. Сосед чуть сдвинулся и сильнее прижал ее к стене, фиксируя на месте. Вместо того, чтобы напомнить ему о том, что они в подъезде, или как-то воспротивиться, Света забросила свою ногу ему на бедро, раскрывая себя перед ним еще сильнее. Если сейчас выйдет из квартиры бабулька, живущая напротив, то… Додумать Светлана не смогла, потому что Ваня стал беззастенчиво ласкать её плоть, и ему совершенно не мешали трусики, всё еще надетые на ней. Жалкий клочок ткани был мокрым, тонкая полоска совершенно не препятствовала его манипуляциям. Длинные пальцы уверенно скользили по влажным складкам, всё сильнее подводя её к краю.