Потом я обратил внимание на сумочку. Белая, крохотная, на золотой цепочке. Кажется, что она перевернута и подвешена за дно. Но это такая задумка. Надписей нет. Но очень характерная пряжка замочка. Похожая на цифру 2. FENDI. Не знаю, сколько стоит именно эта. 100? 150 тысяч? Больше? Но точно не меньше. Потом я обратил внимание на наушники и ноутбук. Всё последних моделей, известных брендов.

Оля никак не декларирует уровень своего достатка. Она ходит со мной в Пятерочку, пьет обычное молоко, и сама готовит еду. Она неприхотлива и не капризничает, если чего-то нет. Но в её ушах бриллианты дороже моей машины. Недешевой, между прочим, машины.

И теперь мы переходим к следующему этапу. Дело в том, что я не только умею собирать информацию, но и задавать вопросы. И особенно я мастер в задавании вопросов себе самому. Потому, что хочу докопаться до истины. И задаю следующий вопрос. А откуда у девочки Оли такие деньги?

На своих книжках она пока зарабатывает не очень много. В какой-то момент она обронила, что получила за полгода меньше, чем стоят её босоножки. А босоножки у нас, правильно, CHRISTIAN LOUBOUTIN. Заметил название, когда укутывал пледом в машине.

То есть капитал не её. А чей? Папин? Ни одного упоминания. Они не созваниваются, не переписываются. Мог оставить наследство и умереть, например. Но вряд ли.

А вот муж. И тут просто до зубовного скрежета и сжатых кулаков. Аркадий Лотников. Как моя психика прятала эту информацию так долго? Виртуозно. Целых 4 дня я просто жил и наблюдал. И вот сегодня шарахнуло.

Аркадий Лотников – владелец ПАО ГРУПП. Добро пожаловать в мою вселенную. Не Форбс, конечно, но тоже долларовый миллиардер. Если бы я мог бить посуду и крушить мебель, занялся бы этим прямо сейчас. Потому что моя Ольга – жена Аркадия Лотникова. Хуже некуда.

А мне она прямо по сердцу. Я уже не представляю свою жизнь без Ольги. Как просыпаться и не видеть её лица? Не торопиться домой и не ждать умопомрачительных ужинов? Ложиться в постель и не чувствовать её рук на своей коже. Как не плавиться от её искренних оргазмов и не слепнуть от собственных?

Еще вчера я думал, как постараюсь её очаровать. Чтобы передумала уезжать и осталась со мной. Как раз я доделаю ремонт в доме. Ей там бы понравилось. Так я думал. А теперь не знаю, что я могу сделать. Не в смысле очарования. А в смысле противостояния Лотникову. А он её не отдаст, это факт.

Она была права. Хорошо было бы ничего этого не знать. Ни про онкологию, ни про Лотникова. Но я не могу выключить свой мозг. Я – бывший опер. Я состою из сбора и анализа информации. Могу перестать думать только в случае собственной смерти. Это непрерывный процесс. И даже знаю, какой вопрос я задам себе следующим.

Что теперь делать? Мне, ей, нам. Вводных столько много, что я принимаю решение просто жить. Пока до момента её госпитализации. Потом будет этап лечения. От эффективности терапии будет зависеть, будет ли у нас следующий этап.

И внутри всё сжимается. Потому, что я хочу этого “потом” вместе с Ольгой. А сейчас пойду в тренажерку чтобы сбросить лишнее напряжение. Постучу грушу, потягаю железо. Это мой способ не тащить негатив в дом. А у нас с Ольгой уже дом.

Сегодня я успела написать довольно много. Пара в романе мне попалась интересная. Молоденькие совсем. Много чувств. И ошибок тоже много. То время, когда любое слово, брошенное на раскрученный маховик эмоций, может привести к взрыву вселенского масштаба.

Таких писать интересно. Они живые и непредсказуемые. Они тащат меня по камням событий разбивая планы моей реальной жизни на осколки. Потому, что ну это же невозможно, отставить ноут и пойти чистить картошку, например.