– Она разговаривала с полицией? – шепотом спросила я у врача.

Доктор Норман кивнул и прошептал в ответ:

– Она им тоже твердила про угрозы вернуть вещь. То ли платок, то ли шарф, не может толком сказать. Мисс Дрейк, пройдемте в мой кабинет. Вашей матери ввели успокоительное, она сейчас уснет. Насчет журналистов не волнуйтесь, сюда им вход заказан.

– Ева, – слабо позвала мама. Она и правда выглядела спокойней.

– Мам?

Я подошла ближе, не решаясь взять ее за руку. Господи, ей же, наверное, безумно больно. Глубоко вдохнув, я впилась ногтями в ладони, чтобы снова не разреветься.

– Бал… – прошептала она, – благо… благотворительный бал… завтра…

А вот тут я едва не расхохоталась истерически. Мама даже в таком состоянии помнила о своих обязанностях. Например, о том, что завтра вечером должен состояться грандиозный бал в честь праздника Хеллоуин. Устраивала его благотворительная организация «Во имя жизни», довольно известная. Маму пригласили туда почетным гостем, зная, что она благотворительность поддерживает.

– Боюсь, тебе придется его пропустить.

Мама покачала головой и сделала движение рукой, словно хотела ткнуть в меня пальцем.

– Я? – вырвалось у меня. – Мне пойти вместо тебя?!

Утвердительный кивок стал ответом.

– Мисс Дрейк, – вмешался доктор Норман, – пойдемте, ей нужен покой.

То и дело оглядываясь, я вышла. Бабуля буквально тащила меня следом за доктором и что-то бормотала себе под нос. Прислушавшись, я поняла: наша старшая представительница семьи материла преступников на всех доступных ей языках.

Не могу сказать, что мысленно не повторяла за ней.

Кабинет доктора Нормана выглядел так же, как и остальной госпиталь: стерильный, безликий, в бежево-коричневых тонах. Заваленный бумагами стол, компьютер и сейчас поднятые светлые жалюзи. Из окна открывался вид на центр города.

– Опять мы встретились с вами, мисс Дрейк.

Офицер Рейн стоял, прислонившись к стене, возле окна. И задумчиво разглядывал вошедших.

– Оставите нас на время? – спросил у доктора и бабушки. Последняя с легкой тревогой посмотрела на меня, кивнула и вышла.

Тишина стояла звенящая. Плотная дверь отсекла все звуки, доносившиеся из коридора.

– Как это произошло? – поинтересовалась я тихо.

Мысленно потрясла офицера за плечи, чтобы поторопить с ответом.

– В лифте, – сообщил собеседник, – рано утром, в отеле. Миссис Дрейк должна была отправиться на очередные съемки ток-шоу. Из номера вышла одна, в лифт зашла, по ее уверениям, с двумя женщинами и одним мужчиной. Но вниз приехала одна, вся избитая. Причем сам лифт на несколько минут застрял между этажами.

Я сглотнула и постаралась не завизжать от ярости. Почему он так спокойно говорит?

– Мама сказала, что они требовали вернуть то ли шарф, то ли платок…

– Да, я знаю. – Офицер внимательно разглядывал меня. – Ева… можно я буду так к вам обращаться?

Я кивнула.

– Отлично. А я – Берт. Так вот, Ева, показное ограбление дома вашей матери и ее избиение явно связаны.

– Да что вы говорите! – не удержалась я от язвительности.

– Вы – ее дочь. Попробуйте вспомнить, не приобретала ли миссис Дрейк что-нибудь невероятно ценное? Или, может, ей дарили?

Я оперлась руками о стол, в свою очередь глядя на собеседника.

– Берт, она – Елена Дрейк, звезда модельного бизнеса и ток-шоу. Она обожает старинные сервизы, антикварные украшения и одежду известных брендов. Хотя при этом порой на нее находит что-то, и она отправляется гулять по секонд-хендам и блошиным рынкам. Плюс ей постоянно что-то дарят. У нее в доме куча реально ценных вещей. И все они остались нетронутыми!

– Кроме шейных платков и шарфов. Она сама сказала, что их нет.