– Кристиан, – тихо, еле слышно шепнула Плетка, – я передвину твою свечу? А то мне прямо в глаза…

Он кивнул. Каторжница осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, передвинула плошку со свечкой. Теперь лицо ее скрылось в темноте, и ни хозяин, ни новая гостья не могли бы его разглядеть, тем более что Плетка распустила волосы и перебросила их набок, скрывшись за густой темно-каштановой волной.

– Прикажете накрыть вам? – медовым голосом ворковал хозяин.

– Да. И приготовьте лучшую комнату.

– У меня свободна прекрасная комната, – закивал трактирщик, явно радуясь, что Верт с полчаса назад отказался от нее. – А ваши люди? Комната только одна, но я сейчас принесу тюфяки, чтобы все они могли разместиться здесь.

Девушка пожала плечами:

– Мои люди обойдутся соломой на конюшне или где-нибудь в пристройке. Еду им тоже можете отнести туда.

Она обернулась, властным кивком отпуская мужчину, который до сих пор стоял в дверях у нее за спиной. Потом незнакомка сбросила шелковый плащ и, оставшись в дорожном платье, устроилась за другим торцом длинного стола, явно стараясь держаться подальше от чужих людей. Хозяин сновал вокруг нее, ловко расставляя еду.

– Да, и еще, – требовательно произнесла девушка.

– Слушаю, госпожа, слушаю.

– Эти гости приехали раньше?

Трактирщик растерянно взглянул на Верта и его спутников.

– Да, госпожа.

– Хорошо, ничего не поделать. Но больше никого не пускайте. Если из-за этого у вас останутся пустыми еще комнаты на ночь – я оплачу.

– Что вы, что вы, госпожа! Ужинайте и отдыхайте. Простите, у меня нет женской прислуги, кроме грубой кухарки, и я не смогу предоставить вам…

– В этом нет необходимости, – оборвала его девушка.

Кристиан не мог отвести от нее глаз. Еще несколько дней назад его мысли были заняты прекрасной Эльзой, еще полчаса назад – загадочной каторжницей, но теперь он, раскрыв рот, любовался обольстительной и надменной путешественницей. Испугавшись, что кто-то увидит, как он таращится на девушку, Кристиан осторожно покосился по сторонам – и вдруг заметил странный взгляд Плетки. Та тоже, спрятав лицо за густыми темными волосами, смотрела на незнакомку, и Кристиан поразился силе этого взгляда: в глазах каторжницы была и тревога, и сочувствие, и какая-то совершенно необъяснимая нежность.

Красавица же ни на кого больше не обращала внимания. Сложив ладони, она подняла глаза к потолку и быстро прочитала молитву Небесным судьям, ничуть не смущаясь присутствия посторонних, а потом принялась за пирог. Стук копыт и разговоры всадников, доносившиеся с улицы, стихли – видно, все сопровождающие незнакомки и правда устроились на конюшне. Рихард, немного выдохнув, тоже потянулся к еде, а Феликс и не переставал жевать. Плетка по-прежнему сидела, пряча лицо за волной каштановых локонов, а Кристиан во все глаза рассматривал высокомерную незнакомку. Сейчас, когда она скинула плащ, он оценил не только благородное лицо, но и фигуру – не такую роскошную, как у Эльзы, но очень изящную.

Феликс пнул его локтем в бок:

– Ешь, а то ишь, засмотрелся! – хохотнул он. – Не пялься, не твоего полета птичка. Такие красотки – это по части господина Верта.

Кристиан смутился и растерянно глянул на Рихарда: он почему-то был уверен, что тому не понравятся эти слова. Но Верт, одним взглядом поставивший бы на место любого, беззлобную шутку Феликса легко пропустил мимо ушей. Он скользнул глазами по бумагам Кристиана и повернулся, словно собирался что-то спросить, но тут со стороны навеса и конюшни донеслись крики и выстрелы, а в следующий миг снаружи за окнами гостиницы замелькали пылающие факелы, раздался топот множества ног и копыт. Хозяин, спешивший к гостям, замер посреди зала с подносом в руках.