– Что стряслось? – допытывался Арктур.

Не дождавшись внятного ответа, он присел рядом. Я потерла запястье и принялась сгибать, разгибать пальцы.

– Они сломали меня в том гребаном подвале! – выкрикнула я. Во рту при этом появился солоноватый привкус. – Не представляю, как мне стать прежней.

– Никак, – «утешил» рефаит. – Та Пейдж мертва, как и вчерашняя, и позавчерашняя. Но смерть – это не конец, а начало нового этапа. Переход из одного состояния в другое. Твоя новая форма еще слишком хрупкая, но со временем она окрепнет. Наберись терпения.

Я криво ухмыльнулась:

– Терпение – непозволительная роскошь для простых смертных.

– Даже простого смертного хочется видеть в добром здравии, – рассудительно заметил Арктур. – В следующий визит Дюко попроси ее свести тебя с врачом.

Я обреченно кивнула и, опершись на его руку, встала, кляня себя за нелепое желание зареветь.

Мы поднялись в гостиную, и Арктур откупорил бутылку красного.

– Плесни и мне, надо промочить горло.

– Как скажешь. – Рефаит достал из шкафчика второй бокал. – Не знал, что ты у нас любительница вина.

– К жизни оно меня не вернет, но, надеюсь, капельку приободрит. Кстати, – поспешила сменить я тему, – ты когда-нибудь… надирался?

Рефаит изумленно поднял брови.

– Надирался? – переспросил он.

– Напивался, наклюкивался. Ar meisce[31]. Ощущал алкогольную интоксикацию?

– Насколько мне известно, нет.

– Очень жаль. – Я закинула ноги на диван. – А то устроили бы алкосоревнование.

– Какое еще соревнование? – насторожился Арктур.

– Ну, однажды мы с Надин смотрели новости и выпивали по стопке абсента всякий раз, когда с экрана звучало «паранормал». Знатно накидались. – Я завернулась в плед. – Давно хотела спросить…

– Да?

– В нашу первую тренировку ты действовал инстинктивно?

Рефаит поочередно наполнил бокалы.

– Отчасти. С появлением золотой пуповины мне стало намного легче ориентироваться, но изначально я руководствовался опытом общения с другой странницей.

Меня словно молнией ударило.

– Другой странницей?

– Никогда не задумывалась, почему Нашира так хорошо осведомлена об искусстве призрачных странствий? – Арктур закупорил бутылку. – Ты уже вторая ускользаешь у нее из-под носа.

Новость произвела эффект разорвавшейся бомбы. Даже Джексон, самопровозглашенный эксперт в области ясновидения, считал меня единственной в своем роде. Разумеется, со временем я тоже стала мнить себя уникальной.

Хотя кое-какие нюансы противоречили нашей теории. В частности, Нашира была одержима идеей странствий задолго до моего появления в колонии. А как известно, одержимость не возникает на пустом месте.

– Эмма Орсон, – соизволил наконец удовлетворить мое любопытство Арктур. – Ее пленили после Третьего Сезона костей и доставили прямиком в колонию. – Он передал мне бокал. – Оставлять столь могущественного ясновидца подле Наширы было чревато, и Рантаны помогли Орсон бежать.

Не отрывая от него взгляда, я машинально взяла бокал.

– Но перед этим она рассказала тебе о странствиях.

– В общих чертах. Нам с Тирабелл удалось побеседовать с ней лишь дважды. Правда, Орсон не именовала себя призрачной странницей.

Еще бы, ведь термин изобрел Джексон.

– Что с ней случилось после побега? – наседала я.

– У меня есть гипотеза. – Арктур опустился на диван, бокал пристроил на подлокотник. – Не досчитавшись Орсон, Нашира отправила на ее поиски «алую тунику». А вскоре по Уайтчепелу прокатилась волна зверских убийств.

Меня охватил озноб.

– Потрошитель…

Сдержанный кивок.

– Последнюю жертву звали Мэри Келли, но, как позже выяснилось, на улицах ее знали под разными псевдонимами. В частности – Светлая Эмма.