Вениамин насмешливо закрутил девушку в танцы и та громко расхохоталась. Её юбка взлетела, а волосы взметнулись. Девушка, сделав ещё один поворот, вновь упала в объятия, закинув руки на шею мужчины.

Положила голову ему на плечо, поглаживая кончиками пальцев заднюю часть шеи.

Вениамин увереннее обнял за талию, притягивая ближе.

– Поцелуй меня, – едва слышно прошептала девушка.

Они остановились, совершенно позабыв о танце. Как будто околдованный чернотой чужих глаз, Вениамин мягко положил руку на девичью щеку. Варвара прикрыла глаза, прижимаясь к руке сильнее, как будто наслаждалась этим прикосновением.

Мужчина наклонился целую девушку, прикрыв глаза.

Сладкий бальзам на чужих губах и ощущение, что он попал во второсортный любовный роман. Туда, где сердце пропускает удар и ты чувствуешь, что вот, вот этот поцелуй лучший в жизни. Именно он особенный. И это совершенно не обычное прикосновение кожи к кожи.

Варвара встала на носочки. Положила руки на щеки мужчины, крепко прижимаясь к чужим губам. Как будто хотела ощутить как можно больше.

– Даже если раз, – оторвавшись от чужих губ, не открывая глаз, сказал мужчина. Он прижался лбом ко лбу девушки, чувствуя её дыхание на своей щеке, – даже если один раз. Я хочу быть с тобой.

Девушка сжала его руку. А после мягко потянула в комнату, не сказав ни слова.

Варвара была похожа на Соню. Она, так же как и Соня, совершенно не умела дружить, но умела любить.

Возможно, это была не особенность самой Варвары, а лишь следствие её чувств.

С другими людьми она занималась сексом, с Вениамином она занималась любовью. Совершенно внезапно, когда она только его увидела, она поняла, что очарована им.

Глядя на его лицо она не могла понять, кого больше он ей напоминает. Какую-то знаменитость где-то из шестидесятый. Или же, возможно, кого-то с средневековых картин.

Она запускала пальцы в его темные пряди, обнимала широкие плечи и целовала в пухлую нижнюю губу.

Они шептали нежности в губы друг другу, целовали закрытые веки и обнимали так крепко, что, казалось, даже если разверзнуться врата Ада, они отправляться в него вместе.

Вениамина казалось, что целую вечность, которая длилась как единое мгновение, они лежали полностью обнажёнными, шепотом, чтобы не разрушить момент, рассказывая о своей жизни.

Тихо смеялись с детских историй и печально вздыхали с настоящего.

Варвара положила голову ему на грудь, вырисовывая на коже груди какие-то узоры.

– Мне нужно уходить, – выдохнул он, заметив как за окном черным-черно.

– Жена будет волноваться? – в голосе проскользнула обида, но после она устало выдохнула, – Извини.

– Нет, даже если я приду утром она ничего не спросит.

– Странная женщина, – сплетя их пальцы, сказала Варвара, заглядывая мужчине в глаза. Обручальное кольцо чувствовалось для неё непривычно, – будь ты мой я бы все сделала, чтобы возле тебя не было каких-то ещё девушек.

– Если я ещё задержусь здесь, то не захочу уходить.

– Тогда иди, – сев на кровати, повернувшись к нему спиной, сказала Варвара. И мужчине до легкой дрожи в пальцах захотелось её вновь обнять, вернуть обратно, – а то я тебя не отпущу.

– Я не хочу уходить, – положив руку между острых лопаток девушки, сказал Вениамин, – хочу, чтобы ты не отпустила.

– Это сейчас, – девушка встала с кровати и накинула на голое тело шелковый халатик, – а когда выйдешь с этой квартире решишь, что это была ошибка и лучше забыть.

– Нет.

– Тогда через неделю, – повернувшись к нему, серьезно глядя в лицо, сказала Варвара, – приди в эту квартиру в следующую субботу. Если не придешь – я забуду.

Она ушла на кухню, оставив его одного собираться. То ли не желала его видеть, то ли решила оставить его наедине с его мыслями. А Вениамин, одеваясь, с ужасом понял, что уже тоскует за горячей кожей и запахом персика. Его испугала мысль, какой силы тоску он будет испытывать всю эту неделю.