Он услышал, как открылось окно на кухне и закрылась дверь. И включил какое-то глупое видео. Одно из тех, которое имеет около миллиона просмотра и не несет за собой никакого смысла. Ты смотришь его лишь ради того, чтобы убить время.

Но молчание квартиры давило и спустя полчаса он не выдержал. Засунул ноутбук в специальную сумку и быстро оделся. Зачесал волосы назад, убирая темные кудри с лица.

Когда он уходил дверь в кухню была по прежнему закрыта и если прислушаться можно было услышать завывание ветра. Наверняка, Магдалина сидит на подоконнике, как всегда, одетая слишком легко для этого. В одной руке держит кружку горячего кофе, другой медленно и как-то вдумчиво подносит сигарету ко рту.

Он слишком громко захлопнул за собой дверь.

Они никогда не интересуются друг у друга, куда уходят и когда вернутся, но почему-то Вениамин чувствует себя обязанным поставит девушку хотя бы в известность, что он ушел. На случай, если его присутствие так же давит на неё, как на Вениамина давит её присутствие.

Девушка дернулась, не ожидавшая хлопка двери, погруженная в свои мысли. Пепел сорвался с сигареты, падая на обгаженное бедро.

Магдалина чертыхнулась, пытаясь его стряхнуть, но на коже все равно осталась серая полоса.

Допила одним большим глотком кофе, наслаждая насыщенно-горький привкусом и затушила окурок об прозрачный бок пепельницы.

Был уже полдень.

Магдалина поставила кружку в раковину, бросив взгляд на телефон. Тот молчал. Не было ни пропущенных звонков, ни непрочитанных сообщений.

Что, впрочем, не было удивительно. Она упомянула в недавнем разговоре, что в субботу может быть придёт в гости, когда говорила с матерью. А так же, как-то говорила, что может быть наведается на сегодняшнюю лекцию.

Но ей не звонили, чтобы уточнить придет она или же нет. Лишь её мать ещё не смирилась с её привычкой приходить и уходить, когда вздумается, ориентируясь лишь на свое настроение.

Девушка захлопнула за собой дверь в ванную. Присела на крышку унитаза и взяла в руки тест на беременность, не решаясь его распечатать.

Ей было уже почти тридцать и она проходила тесты практически каждый месяц. Но один за другим они были отрицательными.

Она вздохнула, прикрыв глаза. Распечатала тест дрожащими руками.

В горле стоял ком и ей казалось, что она забыла, как дышать. Каждый вдох давался тяжело.

Она сидела, глядя на тест, ожидая, когда проявится одна или две полоски. И каждая секунда была тяжелой вечностью.

Девушка откинулась назад, затылком оперлась об стену, покрытую кафелем. Холод от неё побежал мурашкам вниз по спине.

Она так давно мечтает о детях. Она не хочет быть теми многодетными матерями, которые говорят, что дети смысл их жизни и не посвящают ни минуты себе.

Она ни за что не поверит в это. Человечество слишком эгоистично, чтобы бескорыстно находить смысл жизни в ком-то другом.

Если ты посвящаешь всего себя своему ребенку это не от светлой любви, а от того, что ты чувствуешь свою никчемность и надеешься стать хоть кем-то, если твой ребенок добьется хотя бы немногим больше чем ты.

Чтобы не быть какой-то безымянной и серой ничего не значащей личностью. Одной из многих. А чтобы с гордостью говорить: «а мой ребёночек достиг вот этого!». Как будто его заслуги автоматически и твои тоже.

А печаль в том, что эти дети чаще всего такие же бесполезные.

Её мать всегда говорила: «я посвятила вам всю себя», ставя им это в упрек. Как будто они задолжали ей жизнь. Она была уверена, что они должны чувствовать себя обязанными и благодарными.

От того Вика – младшая сестра, была любимицей их матери. Та обхаживала её, полная благодарности и с благоговением говорила, как она признательна за все то время и силы.