Как будто она сейчас стояла там, на горячей-горячей поверхности неведомой планеты. Видела как наяву высоченные темно-красные скалы и даже ощущала кожей жар вулкана у их подножия. И сквозь эту донельзя реалистичную картину на нее смотрел наставник.

– Это планета Огненная, – говорил он, – но всего лишь в воспоминаниях твоей матери. Ей пришлось сопровождать дракона по имени Огненный Рассвет в последний путь.

– В какой еще последний путь? – безмерно удивилась Рита.

А перед мысленным взором спящей магички уже вставала картинка: серебристо-зеленый крылатый ящер, ныряющий прямо в действующий вулкан!

И сам вулкан, брызнувший раскаленными каплями так, что, казалось, они обожгли ее во сне!

– Первая жизнь дракона по имени Огненный Рассвет закончилась незадолго до Великой битвы. – Голос волхва напоминал: то, что она сейчас видит – всего лишь выжимка из бесед ее матери и волхва Борилия.

– Но зачем он туда нырнул?

– Драконы получают огонь в этом вулкане, а перед смертью его отдают. Очень, знаешь ли, символично.

На это Рита не нашлась, что ответить. Она почти ничего не знала о жизни драконов, наставники старательно избегали этой темы. И вообще, она спит! Ей снится кошмар. От этого ее бросило в жар, и…

– Рита, соберись! – рассердился собеседник. – Не то брякнешь, как твоя мать, при пятом управляющем, что хочешь стать драконом. И тебе тоже придется нырять в вулкан!

– То есть? – Тон наставника подействовал на девушку отрезвляюще. – Мама тоже ныряла в эту лаву?

– Как и все драконы, за огнем, – замерцало изображение волхва. – Примерно тогда же, незадолго до Великой битвы. В Загробном мире драконов она обнаружила Огненного Рассвета…

Видя недоумение собеседницы, волхв нехотя рассказал: не все драконы после того, как отдают огонь в конце своей жизни, растворяются в небытии. Некоторые из них, чистые сердцем, огнем и помыслами, остаются какое-то время в Загробном мире. Случается такое нечасто, раз в несколько десятков, а то и сотен тысяч лет. Драконы их называют Старейшими. До них может докричаться рядовой дракон – в минуты крайней нужды в мудром совете.

– Правда, драконы редко им следуют… – Философское настроение волхва его изображение передавало более чем хорошо. – Но не суть. Суть в том, что Огненный Рассвет, невероятно сильный, мудрый, хоть и не лишенный характерных для его племени особенностей натуры дракон, стал одним из Старейших. И должен был оставаться в призрачном состоянии несколько тысяч лет…

– Но я видела Огненного Рассвета живым! – Не потеряла ясность ума в вихре ошеломляющих новостей Рита. – Он тогда еще нас с Волком и Даней спас от призрачных монстров!

– Верно, – замерцало изображение волхва. – Рассвет был призрачным Старейшим Загробного мира очень недолго. А все по вине Лисы. Ему пришлось вынести ее обратно в мир живых. Так он стал дваждырожденным драконом и одновременно воплощенным Старейшим. А это, я тебе доложу…

– А сама она оттуда вылететь не могла? – Рите было неинтересно слушать про дваждырожденных драконов. Ее занимала только ее мать, Лиса. – Все драконы могут, а она – нет?

– Угадала! – с чувством произнес волхв. – Она ведь именно брякнула, что хочет стать драконом, и брякнула с досады! А сама так хотела остаться человеком, что внешне им осталась. Магии человеческого тела не могло хватить на то, чтобы противостоять жару и мощи вулкана.

– Понятно. – Рита вдруг осознала, что ей очень-очень жарко. Наверное, это был побочный эффект этой странной беседы. – У меня еще один вопрос.

Если Лиса при жизни стала драконом, пусть и в теле гуманоида, то почему наставники говорили, что ее мать была простой техногенной магичкой? Получается, ее обманывали?