– Нет. Мы не должны сходить с тропы. Если мы заблудимся, обратной дороги нам не найти… Сходить с тропы Обособленных запрещено при любых обстоятельствах, – слышу в ответ.

– Ты тупой осёл! – кричу я в отчаянии. – Ты не видишь, что происходит? Он смог пройти. Лес почему– то пропустил его и Марину. Куда он побежал? Зачем? Он же погубит её! Марк, откуда ты, вообще, взял этого паршивого доктора? – обвиняю я приятеля и почти забываю о том, что я сам радовался тому, что врач решил составить нам компанию.

Мы боремся с деревьями, но их цепкие лапы не желают сдаваться.

– Проклятые ветки! -я ломаю сучья, но хватка деревянных великанов не ослабевает.

Наконец они отпускают нас. Внезапно, как будто по чьей– то команде. Я со всех ног бегу к Стражнику, который, по-прежнему, продолжает стоять на тропе, и хватаю его за грудки.

– Остынь,– оттаскивает меня Марк. – Да, упокойся же ты! Ещё не хватало тебе напасть на Стражника. Мало у нас проблем! – Я чувствую, как дрожит Марк. Он напуган. Я, впрочем, тоже, чего уж тут скрывать. Мне страшно, не за себя, за неё.

– Ты должен пойти с нами. Пожалуйста, ты же видишь, мы не можем пройти без тебя, – обращается Марк к Сергею. О Старая Сорока, откуда в нём столько терпимости?

– Вы не понимаете. Мне даны строгие указания. Я не могу их нарушить. А ещё время… Если мы потеряем время, а врача не найдём… Я-то вернусь домой. А вас лес погубит. Вы не сможете выбраться. Сорочье Царство погибнет. Иногда нужно жертвовать малым, чтобы сохранить большее.

– Малым? Это Марину ты так называешь? – я снова хватаю его за грудки. Видит небо, как мне хочется ударить его. Ударить Стражника. Ударить сильно. А потом будь, что будет.

– Игорь, он прав. К сожалению, – Марк кладёт руку мне на плечо. – Если ты подумаешь, сам поймёшь его правоту. Врач ушёл, пока мы выпутывались из ветвей. Нам не догнать его. Лес на его стороне.

Я сбрасываю его руку. Комок злых слёз подступает к горлу. Зачем мне Сорочье Царство, в котором не будет Марины? Пусть даже Марины, презирающей меня. Я хочу быть человеком и жить по-человечески.

Господи, ну, почему? Почему после снятия Великого Запрета Сорочье Царство поделилось на подгруппы, и Марина оказалась на противоположной стороне? Как бы мне хотелось показать ей весь мир. Весь человеческий мир. С его радостями и болезнями, с его войнами и разрушениями, с изменами и предательствами, с его болью и… с его надеждой, с его ранним утром, с его верностью и самоотверженностью, с его … неспокойным счастьем…

Сергей молча устремляется вперёд по тропе. Я стою и невидящим взглядом смотрю в пространство перед собой. Иногда жизнь просто не оставляет выбора.

Я проглатываю так и не пролившиеся слёзы и иду вслед за Стражником. Я найду Саву.

***

Мы идём уже несколько часов. Первым идёт Сергей. Я иду следом за ним, толкая перед собой санки. У врача остался небольшой рюкзак. Маринину одежду он успел тоже прихватить из саней. Хорошо, что хоть об этом позаботился. Становится всё холоднее и холоднее. Моё лицо и руки начинают замерзать. Я натягиваю шарф на нос. Оглядываюсь на Марка, ему тоже холодно. Наверняка, Стражник тоже замёрз, впрочем, об этом я думаю с лёгким злорадством. Окружающие деревья кажутся строгими и опасными надзирателями, готовыми в любой момент растерзать своих подопечных.

Кто назвал этот лес живым? Это проклятый лес. Такое название подошло бы ему гораздо больше. Раньше, ещё до Великого Запрета, этой же тропой водили Обособленных в неизведанную страну. После снятия Запрета ничего не изменилось. Почему отрёкшимся просто нельзя вернуться и жить в своём Царстве? Почему Старая Сорока решила иначе? Каждый имеет право на ошибку. Почему же Создательница лишила Сорок этого права? Это несправедливо.