– Не поняла?… Ах! Извини! Могу показать хороший спортивный клуб. Ты гимнаст?

– Не, не гимнаст, – засмеялся он. – Я Стайер.

– Тогда я тебя не поняла.

Она внимательно на него смотрела.

– Смешная ты, я говорю, пойдем пот…

Лицо девушки вспыхнуло ярким румянцем. Где-то она слышала это слово. Может быть, в книге двадцатилетней давности…

– Ты имеешь в виду… занятие сексом? – с трудом выдохнула она.

– Называй так, – усмехнулся он. – Куда идти-то? Приглашай! – и подумал, что девушка странненькая – ведет себя, как ребенок, хотя на вид его ровесница или немногим младше.

– А ничего, что сейчас могут быть дома родители? – вдруг задорно произнесла она.

– Кто такие родители? – не понял он.

– Какая разница – кто они? А ничего, что мы знакомы всего пару часов, и я даже не знаю, как тебя зовут?

– Для этого обязательно нужно знать имя?

Теперь она с интересом на него смотрела. Потом тихо произнесла:

– А ничего, что для этого нужно хоть немного любить того, с кем собираешься…

– Ты что бургер? – засмеялся он. – Или аркада какая прикольная? Как можно любить девчонку? Любят еду, приколы, игрушки. Ну так что?

Она долго смотрела на него, не отрываясь, наконец, вымолвила:

– Странный ты какой-то. Дикий. Откуда такой взялся?

– Как хочешь, – просто ответил он, совсем не обидевшись. – Думал, у тебя перекантоваться, лень топать домой. А тебя Родитель ждет, понимаю. Прикольное имя.

– Родители, – поправила она его с каким-то восторгом. Он так и не понял, почему.

– Тезки что ли? Сколько их у тебя?

– Двое… Еще дедушка.

– Ты чего спишь с троими? Круто, я так не пробовал, – и оценивающе взглянул на ее стройную фигурку. Потом оглянулся, разглядывая вечерний город, который ярко переливался разноцветными огнями. По дороге ехали маленькие, похожие на новые, машинки. Таких он еще не видел. По тротуарам сновали нарядные люди. Некоторые держали на привязи собачонок. И зачем они их привязали? На кой они вообще им нужны?

– Это что за район? Улица какая? – в недоумении спросил он. За последний год прекрасно изучил город, знал самые отдаленные его уголки, но здесь раньше почему-то не бывал. Вторая – это же самый центр! Он должен знать ее, как свои пять пальцев!

– Улица имени Бернарда Шоу, – ответила она.

– Чего ты несешь? Какое Шоу? – и с возмущением на нее уставился. Девица явно издевалась. Веселые огоньки сверкали в ее глазах. После этой реплики она не выдержала и звонко рассмеялась.

– Улица какая? Номер какой? Слышь, глупая, улицы называются по номерам! – он уже кричал, а она хохотала не в силах остановиться. И тут он замер, с ужасом глядя по сторонам – ни на одном из этих странных, разодетых в новые, чистенькие одежды людей не было шлемов. Вели они себя странно – разговаривали, смеялись, некоторые держались за руки. Даже под руку, как обычно тащат под локоть накурившегося или пьяного приятеля. Но эти были трезвы. Заметил еще одну странную…, нет, страшную деталь! Неподалеку неторопливо прогуливалась парочка удивительных людей. Они были с совершенно белыми волосами. Седые! Такое он видел лишь однажды, когда на пожаре один его приятель сумел выскочить из пылающей квартиры. Раньше парень был абсолютно черным, с крепкой, кудрявой, черной, как смоль, шевелюрой. Но за несколько минут, проведенных в огне, поседел. Он помнил его глаза – были они безумными. Бедняга очень скоро окончательно спятил, потерял шлем, потом, говорят, стал беглецом, покинул город, так и не вернулся, пропал. А эти… шли и улыбались. Только движения их были медленными, словно накурились. Когда они приблизились, Стайер заметил, что лица их покрыты глубокими морщинами. Как нужно жить, чтобы до такого себя довести? Вон еще странные седые люди… И еще… Все без шлемов!