— Могу ответить теми же словами. Надо? — слегка надула губки Лариса.

— Нет, — мотнул я головой.

— Вот и замнем тему… Пошли, поможешь девушке одеться.

— Звучит заманчиво…

— О-хо-хо… Тяжелый случай, — притворно вздохнула Лариса. — Будем лечить… Для начала амбулаторно, а там посмотрим. Ну, все. До встречи. Я, если забыл, в двадцать два заканчиваю.

Лариса еще раз чмокнула меня в щечку, сделала ручкой «пока-пока» и, проигнорировав зеркало, выскользнула за дверь.

Я какое-то время стоял, глядя на оббитую дерматином створку, довольно лыбясь, а потом стал обуваться. Говорят, если подвалила удача и радость, нужно непременно передать хотя бы часть их кому-то еще. Тогда они непременно вернутся. А у меня как раз была такая возможность. Ведь еще вчера обещал соседу партию в шахматы. Так что, прямо сейчас схожу и проиграю. Пусть порадуется старик…

«Угу, старик, мля… Гормоны в голову ударили и резко молодым себя почувствовал? Не надорвись. Петрович-то всего на пять лет тебя старше», — возмутилось мое второе я.

Но, наткнувшись на мою улыбку, увяло. Сейчас мне никто бы не смог испортить настроение. Даже собственный скептицизм.

К соседу можно и в тапочках заявиться, но привычка — вторая натура. Выходишь из дому, одевайся соответственно. Мало ли… Вдруг, захочется сменить обстановку? Например, заглянуть в пивбар? История знает много разных случаев. В том числе и таких, когда невинные шахматные посиделки заканчивались парой кружек пива. А почему нет? Кто может запретить двум одиноким донам разбавить горечь прожитых лет глотком пенной горечи?

Петрович словно под дверью ждал. А, может, и ждал. Во всяком случае открыл практически сразу, еще и звонок в прихожей не затих.

— Рано ты сегодня.

— На вечер другое мероприятие запланировано, — ответил я, не вдаваясь в подробности. — Но, партийку-другую, если не возражаешь, можем расписать.

— Проходи…

Петрович, вопреки ожиданию, энтузиазм не излучал. Задумчиво уселся за стол, где уже стояла доска с расставленными фигурами и кивнул на второе кресло. И, даже не предложив цвет разыграть, сразу передвинул белую пешку. А еще в квартире, особенно в прихожей, странно пахло. Формалином, что ли?

— Случилось что? Не заболел, часом?

— Что? А, нет… Ты извини… никак с мыслями не соберусь.

— И кто их тебе разбросал? — я передвинул свою пешку навстречу.

Петрович какое-то время изучал меня испытывающим взглядом, потом, видимо решив, что я достоин быть посвященным, кивнул.

— Да это Ромка Авдеев… помнишь? Ученик мой.

— Это тот, рыжий? Который последним врачом трудится? — уточнил я.

— Он самый… Выдернул меня с утра на консультацию.

— И что? Увидел что-то новое? Это с твоим-то опытом? — не поверил я. — Ты сколько патологоанатомом оттрубил? Тридцать пять? Сорок?

— Сорок три… — машинально ответил Петрович. — Но, таки да… Увидел.

— Да ладно. И что же, если не секрет.

— Вообще-то, секрет… Тайна следствия, итить её… Подписку давал. Но тебе расскажу. Ты же никому?

— Если только в книге какой использую, — оставил я лазейку. — Но, обещаю, не в ближайшее время. А так… С кем мне сплетничать?

— Ладно… — соседу, похоже, очень уж хотелось выговорится. — Прикинь… Три тела… При жизни ничем не связанные между собой. Парень — студент. Мужчина лет сорока. И женщина — примерно того же возраста. Никаких травм. Вообще… Патологий тоже. Обнаружены мертвыми у себя дома. А смерть наступила из-за остановки сердца. Прикинь. Не инфаркт, а практически здоровое сердце, качало себе кровь, а потом — хоп, и остановилось. Время смерти — примерно между девятым и десятым часом вечера. А еще — в каждой квартире был открыт балкон.