– Ненавижу ее. Ненавижу королеву. – Летиция ахнула. Пенелопа поспешно прикрыла рот рукой.

– Королева не заставляет тебя выходить за Рича.

– Нет, но она попыталась погубить тебя и погубила отца. Ты же сама говорила: «Вложи она достаточно денег в военную кампанию на проклятом острове, он был бы жив». Это твои слова. – Пенелопа толком не знала, как умер отец. Стоило ей войти в комнату, как слуги немедленно умолкали. Он отправился во главе войска в Ирландию – говорили, это большая честь, которая принесет ему славу, – однако так и не вернулся. – Королева исполнена злобы. Если бы не она, я не выходила бы за такого, как Рич. – Летиция раскрыла объятия. Пенелопа бросилась к ней, вдохнула ее запах, крепко закрыла глаза, словно маленькая девочка, а не взрослая восемнадцатилетняя женщина, находящаяся в шаге от алтаря.

– Что бы ни было у тебя на сердце, – прошептала Летиция, – нельзя говорить такое о королеве, даже когда ты одна. Неизвестно, кто может тебя услышать. Запомни мои слова. Подумай о семье: если ты окажешься в милости у ее величества, это пойдет всем нам только во благо. Возможно, когда-нибудь ты сможешь обеспечить будущее рода Деверо. Не теряй голову, Пенелопа. Королева не вечна, и мы должны заручиться поддержкой ее преемника, иначе не выживем.

– Но кто унаследует трон?

– Хороший вопрос. Держись подле нее и наблюдай; рано или поздно все станет ясно. – Пенелопа почувствовала себя беспомощной и растерянной: как она сможет обеспечить будущее семьи? – Твои брат и сестра тоже со временем прибудут ко двору, однако ты старшая и должна проложить путь. Уверена, ты станешь значительной фигурой. – Летиция помолчала. В ее лице мелькнуло нечто напоминающее гнев. – Возможно, однажды тебе удастся обрести…

Однако она так и не закончила свою мысль. Появилась кормилица с младенцем.

– Смотри, твой новый братик! – Летиция забрала ребенка у няньки и принялась ворковать над ним. – Мой знатный бесенок!

Пенелопа так и не поняла, что мать имела в виду. Однажды тебе удастся обрести… Мир? Власть? Отмщение?

Летиция сунула ей младенца. Следовало бы ненавидеть этого малыша, укравшего у Сидни наследство Лестера, но он так доверчиво смотрел на Пенелопу, что она невольно погладила нежную пухлую щечку, приподняла хлопковый чепчик, поцеловала пахнущую молоком макушку.

– Скоро у тебя появятся свои дети, – проговорила мать. – Они будут расти вместе. – С болью в сердце Пенелопа поняла, что отцом ее детей станет Рич.

– Ты витаешь в облаках. – Доротея вернула сестру к реальности.

– Я думала о детях. Позавчера видела нашего сводного братца. Очень хорошенький, так бы и съела. – Она улыбнулась, стараясь не думать о разговоре с матерью.

– Повернись, я тебя причешу. – Жанна провела ладонью по ее волосам: – Как золотая пряжа.

У Пенелопы замерло сердце: Сидни говорил то же самое. В Ричмонде они отстали от королевской свиты и остановились у реки, в зарослях камыша, подальше от посторонних глаз. На берегу рос одинокий нарцисс, прямой и гордый. Пенелопе невольно вспомнилась история о Нарциссе в пересказе Овидия, и они заговорили о мифах – об Эхо, Каллисто, Икаре и жестокости языческих богов. Сидни зарылся лицом в ее волосы и прошептал: «Даже Венера не смогла бы спрясть золотую пряжу тоньше».

– Меня выдают за лорда Рича, – сказала Пенелопа и тут же пожалела об опрометчивых словах. Ей хотелось услышать от Сидни заверения, что он не допустит этого брака, обратится к королеве, попросит отдать Пенелопу ему в жены. Она воображала, как скажет ему, что потеря наследства Лестера не станет им помехой, ведь богатство ее не интересует.