Паша Векшин с трудом сформулировал эту первую, пришедшую ему на ум банальность, потому что был сбит, смят и ошарашен. Вот так думаешь-думаешь о человеке, который, кажется, исчез с твоего горизонта навсегда, и хочется просто зарычать от бессилия, а этот человек в один прекрасный момент вдруг появляется прямо перед тобой. Да еще и потрясающе выглядит! И вообще, какой ужин? Какая романтика? У него фильм погибает, карьера, можно сказать, рушится, и жизнь переворачивается!

У Елены импровизация старого знакомого вызвала совсем другие соображения: «Это интересно. Похоже, есть возможность начать игру прямо с пункта № 1. Ну, что же, три-четыре…»

– Я после шести не ем ничего, – ответила она.

– Что вы говорите? Вера не позволяет?

Лена поморщилась. Остроумие от Векшина!

– Послушайте… Павел, кажется? Должна вам сказать, что вы довольно неуклюже начинаете за мной ухаживать! – сказала она.

– А разве я начинаю? И в мыслях не было! – отрекся Векшин.

Лена снова взялась за ручку двери.

– Виноват. Я не совсем удачно выразился. Эффект приятной неожиданности, знаете ли, – не сдавался Паша.

– Слава богу, ваша неожиданность из разряда приятных, а не детских! – сухо заметила Елена.

– Гм… Елена, но вам совершенно не обязательно истощать себя диетами и голоданием. У вас прекрасная фигура, поверьте бывалому человеку, – заявил Векшин.

– Бывалому?.. А я думала, что вы небывалый… Но, раз так – хорошо. Сегодня вечером я, пожалуй, устрою себе загрузочный день и съем пару салатиков. Ваше предложение в силе? – оценивающе посмотрела на него Елена.

– Разумеется, – быстро подтвердил Векшин.

– Ну, так я согласна, Павел. Но у меня два условия.

– Ну, так я согласен, Елена.

– Во-первых, мы ужинаем, там, где я скажу, – сказала Елена Николаевна.

– ?

– Этот ресторанчик находится рядышком. Называется он «Мефисто», и мне очень нравится тамошняя кухня… Эй! Вы слышите меня?

Векшин преодолел легкое оцепенение, улыбнулся и тряхнул головой.

– «Мефисто», говорите? Почему бы и нет? А второе условие? – спросил Векшин.

– А о нем я скажу вам непосредственно за ужином, хорошо? – сказала Елена.

– Идет.

– Я буду готова через полчаса.

Уходя, она улыбнулась ему. А у него наконец-то появилась возможность собраться с мыслями. Последняя мысль родилась только что. Улыбка, где он мог видеть эту улыбку? Улыбку, придающую лицу какое-то отсутствующее нездешнее выражение. Улыбку-мечту. Улыбку-желание. Надо непременно вспомнить…

Самочувствие режиссера Катайцева оставляло желать лучшего. С ним разрешили говорить не более десяти минут. Сергей в двух словах рассказал Векшину о взаимоотношениях съемочной группы фильма «Другая жизнь» с клубом-рестораном «Мефисто».

– Так это еще и клуб?

– Да, Паша. Причем это не клуб в нашем нынешнем традиционном представлении: танцы, выпивка, развлечения… Хотя и это тоже. Но большую часть времени «Мефисто» – закрытое заведение.

Сергея Катайцева Павел знал еще по учебе во ВГИКе. Лет десять назад он сделал там дипломную картину, по общему мнению, относившуюся к категории авторского кино. Взаимная ирония зародилась в их отношениях уже тогда. Неприязни не было, нет. Но Сергей, своим кумиром считавший Тарковского, и Павел, клевавший носом на «Жертвоприношении», пикировались на тему «для кого снимать?» при первой возможности.

Сейчас их объединила другая тема: «где искать?».

– Как же вы на них вышли? Ты что, стал членом этого клуба? – спросил Векшин.

– Вовсе нет! Просто они заинтересовались фильмом. Прислали приглашение. Предложили помощь, – сказал Векшин.

– Интересно. А тебе не показалось это странным?