– Паша, у нас исчезла пленка… Весь отснятый материал, понимаешь?!

Уже в гостинице, слушая сбивчивый рассказ Николы, Векшин поймал себя на мысли, что такой поворот событий был вполне уместен для сюжета самого фильма. Мистический антураж, загадочные и непонятные (судя по всему, и самим авторам) персонажи, таинственная смерть одной из героинь в фильме, внезапное исчезновение покойницы и хэппи-энд с большой натяжкой. А в диалогах – пространные рассуждения о смысле бытия, судьбе страны и возникновении оргазма… В общем, авторы самовыражались по полной. Но сейчас все это, вместе с судьбой фильма, было под большим вопросом.

Векшина перекинули на этот проект пару недель назад, после того как предыдущий его фильм был запущен в прокат и начал потихоньку собирать кассу. «Павел, мы очень рассчитываем на тебя. Фильм должен выйти на международный фестивальный уровень. Это для нашей компании будет серьезным рывком вперед», – сказали учредители «АС-ВИДЕО» и предложили ему две тысячи ежемесячно и 10 процентов с проката. Хоть и не лежала его душа к этому назначению, но отказывать доверявшим ему людям Паша Векшин не привык. Поэтому, несмотря на всегдашнее свое скептическое отношение к фестивалям, он подумал и согласился.

Теперь он имел в сухом остатке: режиссера в предынфарктном состоянии, деморализованную съемочную группу и бесследно исчезнувший материал практически снятого фильма. Полгода серьезной работы, 250 тысяч долларов, куча нереализованных творческих планов и дюжина несостоявшихся кинокарьер канули в Лету.

Никола постучался в номер ровно в десять. Вместе с директором картины – невысоким, лет пятидесяти, с тяжелым английским подбородком и щегольским бачками на одутловатом лице – они составляли скорбную группу кинематографистов.

– Паша, это невозможно, но это так. Коробки с пленкой исчезли в буквальном смысле слова. Позавчера вечером посмотрели материал после проявки и закрыли в сейфе на студии. Я лично закрывал, Павел Артемьич… Надеюсь, ты не думаешь… – заговорил Губанов.

– Никола, ты не дергайся. Сядь. Кто-то еще был с тобой?

– Ну, да… Иннокентий Михалыч в двух шагах стоял, – сказал оператор.

– Ты ничего необычного в этот вечер не припомнишь? Или чуть раньше? – спросил Векшин.

– В каком смысле?… Человека в черных очках и с деревянной ногой?

– Муля, не нервируй меня!.. Припомни лучше, не расспрашивал ли кто-то тебя или кого-нибудь из группы о съемочном материале, о фильме, о режиссере? Люди какие-то новые не появлялись на горизонте? Может быть, поссорился кто-нибудь из вашей команды с кем-то, набезобразничал?

– Да все как обычно, вроде… Обычная работа, нормальный съемочный процесс, насколько он может быть нормальным. Паша, в милицию надо заявлять! И чем быстрее, тем лучше! – заторопил Никола.

– Ну-ну, Коля, скоро только сериалы снимаются. А ты подумал, с кем, прежде всего, захотят познакомиться сыщики? А потом и допросить с пристрастием? – как всегда, немного гнусаво, проворчал директор.

– Но что-то надо делать с этими пиратами! – взвился Никола и забегал по номеру. Векшин при каждой встрече с большим интересом и удовольствием наблюдал за абсолютно уникальным для операторской профессии характером Николы. Увы, сегодня повеселиться не получалось.

– Ты думаешь, это наши «коллеги» по цеху безобразничают? Нет, дружище, по-моему, тут что-то другое.

Директор, посасывая карамельку, согласно закивал головой.

– Павел Артемьевич, прав. Какой смысл этим бандитам воровать на треть незаконченный фильм. Слишком хлопотно это. Им куда проще сделать свое черное дело прямо перед премьерой.