Кира перевела дух, на минуту замолчав. Соня с Тимофеем смотрели на Киру буквально разинув рты. Ничего себе! Их прабабушка! Они были о ней наслышаны, но не видели ни разу. Им говорила мама, что как только они родились, прабабушка приходила, осмотрела их, осталась довольна, обещала с подарками прибыть на Кашу. Слышали они, что прабабушка у них крутая! Глава клана белок, не простое звание. Но чтобы магия?! Такого им никто не рассказывал. Кира продолжила.

– Вы моя единственная надежда узнать, что тут происходит. Сегодня-новолуние. Снова они соберутся. Мы с вами на облюбованной мной ветке на дубе схоронимся, а к концу действия я вас спущу на землю, вы к прабабушке подбежите, скажите, что заблудились, она вас не накажет, обрадуется, вот вы у нее и спросите, что это за представления таинственные на поляне она проводит. Авось внучатам правду скажет. А меня не выдавайте. Я к вам завтра вечером поздно, когда мама ваша спать будет, прилечу, вы мне все и расскажете, что узнали. Должны же вы меня отблагодарить за такое приключение, я так считаю. Или вы не рады? Или вы не любопытные бельчата? Я может белок и не очень хорошо знаю, но в авантюрном духе им не откажешь.

Соня с Тимофеем с сияющими от счастья глазами, бросились уверять Киру, что за такое приключение они готовы не все, Киру с этого дня считают своей верной подругой, ни за что не выдадут и расспросят прабабушку на славу. Болтать они умеют. Маму убалтывают до того, что она сидя засыпает. А мама у них слывет самой деятельной белкой леса, ни у кого нет столько хранилищ и запасов. Кира довольно кивала.

– Знала, что поладим с вами, не прогадала. Садитесь на спину, подниму вас на мой дуб.

Бельчата проворно запрыгнули на мышь, и через минуту все трое сидели на широкой удобной ветке, упираясь спинами в пышную листву. Поляна была, как на ладно. Их же в листьях было не разглядеть.

В это время белка Агафья, вернувшись с собрания, приняла душ, расчесала на ночь хвост сто раз каждой лапой, как ее в детстве научила мама, заглянула на ночь в детскую и обомлела. Кроватки стояли пустые- бельчат в них не было. Агафья выскочила из комнаты и начала обходить дом. Помещение за помещением. Она заглядывала за занавески, открывала дверцы многочисленных шкафов, перевернула кладовую. Бельчат в доме не было. Выскочив из дома, Агафья бросилась к соседке галке, именно галки славились тем, что могли в самые короткие сроки оповестить лес о срочной новости. Через несколько минут бельчат искали всей улицей, через час ищущих- бегающих и летающих насчитывалось за сотню. Смотрели под каждым кустом, проверяли дупла и ящики. Звери опрашивали другу дружку, вдруг кто-нибудь видел двух бельчат. Никто не видел. Да и знали этих бельчат пока лишь ближайшие соседи, родственники да подружки Агафьи, бывавшие в гостях после рождения малышей, из дома же они еще не выходили, во всяком случае до сегодняшнего вечера. В лесу стоял гул голосов, шум был как на предновогодней ярмарке. Ищущие выкрикивали имена бельчат, их голоса сливались, Агафья несколько раз принималась плакать, но вскоре брала себя в руки. Детей необходимо было найти до полной темноты, хотя ни о какой темноте речь не шла. Многочисленные поисковые отряды вооружились фонариками всех размеров и мощности. Большая полянка, как взбудораженный улей, гудела, кричала, то и дело вспыхивающие лучи света освещали каждую травинку. Эту ночь позже окрестили большим переполохом, и частенько говорили: «Помнишь то лето, когда был большой переполох», или «это было до большого переполоха».

А тем временем наши близнецы со своей новой подружкой предвкушали встречу с тайной и ее разгадку. И им можно позавидовать, большинству зверей никогда не суметь прикоснуться к чему-то поистине таинственному. Звери думают, что их жизнь самая обыкновенная и мечтают о встрече с тайной. И только счастливчики узнают, что он сами, каждый без исключения и есть самая большая тайна, каждая жизнь и есть самое захватывающее приключение. Но одно дело причитать эти слова в книге и совсем другое пережить на собственном опыте, увидеть себя, как самую великую загадку и свою жизнь как волшебную серебряную нить, протянувшуюся из неизвестности в непознанное.