Город спит, пока что, – рано очень,

Через час – другой проснуться должен.

Выходной у всех от дел рабочих.

Крепкой дрёмой каждый заморожен.

Сорок первый… Две в июне двойки.

Теплый день. Четвертый час под утро.

Город спит. А стрелочки от тройки

До четверки меряют минуты.

Мирный сон царит в любой квартире.

И ничто беды не предвещает.

Ни один из спящих в сонном мире

О грядущем не подозревает.

Нарастает в воздухе тревога…

Стрелки на часах идут упрямо…

Тише!… Пусть поспят еще немного —

Многие проснутся очень рано.

По центру рвётся одеяло

От натяжения сторон.

Вчера с заботой укрывало,

Сегодня поделили трон.

Еще недавно согревало,

Тепла хватало про запас,

И никого не обделяло.

Но, что произошло сейчас?

Возник претензий список яркий.

Итог: в кровати – по краям,

Чтобы не душно и не жарко.

«Пожалуй, хватит рядом нам!»

Страдает в споре одеяло.

Воюют обе стороны:

И тянут влево, тянут вправо —

Им мир и дружба не нужны.

И остывает центр кровати.

И тает общее тепло.

Трещит по ниткам —

«Хватит! Хватит!»

Терпенье ткани истекло.

По центру рвется одеяло.

Оно по половине впредь

Есть и у лева и у права,

Только не будет больше греть.

Сломался старый механизм.

На месте замерли три стрелки.

Деталей сложный организм

Не стерпит больше переделки.

Их очень сложно заменить —

Они давным-давно не в моде.

Исчерпан времени лимит,

А это значит – на комоде

На старом, статуе под стать,

Стоять сей редкости неслышной

И руки мастерские ждать

Придётся долго, неподвижно.

Закипает чайник на плите.

Многое тут не обговорили.

В этой несемейной суете —

Слов здесь было, все равно, что пыли.

Вот по кружкам льётся чёрный чай.

Пьют его совсем чужие люди,

Те, что расписались невзначай…

Знать бы там, что тут семьи не будет.

Знать бы там, какой же тяжкий крест

Шея для себя тогда сыскала,

И назло кому-то, как протест

Водрузила… меньшим злом венчала.

Чай остывший пьют без лишних фраз.

Ими жребий был бездумно брошен —

Может перебросить? – Нет! – Отказ!

По себе ведь выбирали ношу.

На гладильной доске утюг

И неглаженный ворох одежды.

Без уборки среда вокруг.

И еда не готова, как прежде.

Едкий запах от грязных ног,

Он носками разбросан всюду.

Дверь заветная и порог…

И приправой к любому блюду

Пыль и грязь, что лежит давно.

И посуды немытой гора.

И ведро, что под мусор дано,

Переполнено. Зреет дыра,

Что под мойкой в полу сыром —

День за днём прогнивают доски.

По углам украшают дом

Паутинных сетей полоски.

Что случилось? Порядок ушел

За заветный порог и дверь.

Начиная от них, как осёл,

Запросил слишком много – теперь

Получай оголтелый бардак.

Острым лезвием эгоизма,

Рикошетом вернулось так,

Что сломало хребет нарциссизма.

А желаемое за порог

Унеслось за одно мгновение.

Слишком малый был выдан срок,

Чтоб понять эту зону падения.

Всё проходит, пройдёт и это:

Детство, юность; зима и лето;

У кого-то влюблённость пройдёт,

У кого-то любовь в три года;

Снег, дождливая непогода,

И на лужах осенний лёд;

Отпуск тоже пройдёт долгожданный;

Летний отдых на море желанный…

Не успеешь начать и вот:

Завтра снова идти на работу,

И привычные дома заботы —

Но и это всё тоже пройдет.

Как пройдут твои первые чувства,

От которых вдруг стало пусто,

Так пройдет вся боль после них;

Расставания, новые встречи;

Тебя любят – ответить нечем;

И волна интересов своих.

Всё пройдёт, запечатавшись в память,

Оставаясь вдали, чтоб не ранить —

С каждым днём превращая в лед:

Мысли светлые и плохие,

Дни счастливые и лихие,

Радость, грусть – это тоже пройдёт.