Олеся в последний момент решила, что ей все это не интересно и со мной не пошла. Кроме Дениса в новой компании я знала только одного человека по имени Нелли, руководителя художественного сектора, к ней и примкнула. Неожиданная встреча с синеглазым мачо сбила мой коммуникативный настрой и планы со всеми перезнакомиться.

Работы предстояло много. Сначала нужно сделать наброски карандашом, затем обвести акрилом контур, закрасить фон. Все это должны сделать мы, подмастерья, а уж потом художники прорисуют лица и другие детали. Я увлеклась покраской зеленого облака, которому впоследствии предстояло стать листвой дерева, и старалась не думать о том, что рядом рисует небо классный парень, с которым у меня вряд ли что-то выйдет. Ведь его и так все время окружают девицы, имеющие гораздо больший опыт и большие шансы со своей непринужденной кокетливостью.

– Эй, ты уже захватываешь мою территорию!  Или тебе кажется, что небу пойдет зеленый цвет? – Денис улыбался мне, я видела краешки его белых зубов и не придумала ничего оригинальнее, чем сказать, что «я – художник, я так вижу».

– А я думаю, ты просто хочешь, чтобы вся похвала за картину досталась тебе, а меня сочли дальтоником. – Теперь он улыбался как-то хитро и, кажется, нацелил на меня непромытую кисть. Рисовали мы акрилом, он не отстирывается, а мне не очень хотелось иметь дизайнерскую кофточку с голубыми разводами. Я отступила на шаг назад, следя глазами, на что может решиться Денис. Он сделал шаг вперед, и я побежала к лестнице. Что было предсказуемо, он догнал меня после первого же пролета, схватил за левую руку, развернул меня к себе лицом и практически одним взмахом нарисовал на моей груди букву «Z». Зорро, блин.

– Ага, значит, ты всерьез? Надеюсь, тебе не очень дороги твои джинсы, – запыхавшись, крикнула я и успела нарисовать одну сторону елочки на его правой ноге. После этого он перехватил и мою правую руку, кисточки еще с минуту продолжали двигаться на манер волшебных палочек или рапир, разрисовывая кожу на наших руках, задевая лицо и волосы. Это был очаровательный момент, миг близости, мои руки были в его руках, его частое дыхание чувствовалось моей щекой. Долго продолжаться это не могло, мы посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись. Нужно было возвращаться назад.

Больше за весь вечер мы не заговаривали, я даже боялась на него взглянуть, чтобы нечаянно не выдать свои мысли. Хотя не думала ничего определенного, да и вообще не могла собрать мысли в одну кучу. Мне хотелось улыбаться и петь. И, еще немного пораскрашивав свое дерево, ушла в душ, соскребать краску с тела. В ту ночь я долго не могла уснуть, представляя, каким могло быть продолжение нашей дуэли на кисточках.

Шанс оценить дизайнерский талант Марины представился довольно скоро. Уже к концу недели, когда она пригласила меня на свой День рождения. Честно говоря, дружбой наши натянуто-вежливые отношения вряд ли когда-то станут, но ради Игоря мы искренне (я – так уж точно) пытались общаться. А вот в гости друг к другу все-таки не успели сходить, поэтому до сих пор я могла составить мнение о ее вкусе исключительно по трикотажным обтягивающим платьицам и беспощадной любви к стразам. То есть вкусы у нас не совпадали, но оставалось, хоть и не вполне искренне, надеяться, что с интерьером дела обстоят лучше.

В целом, все оказалось не так плохо, как можно было ожидать. Если не считать удручающе большого количества сверкающих побрякушек на всех горизонтальных и вертикальных поверхностях и псевдо-успокаивающего зеленого цвета. Может, больных людей он и успокаивает, но на меня наводит тоску, особенно когда «начинающие дизайнеры» сочетают изумрудные шторы, гороховое покрывало и блестящие салатовые обои. Видимо, у Марины хотя бы один из родителей достаточно благоразумен, чтобы не потакать ее наивным мечтаниям, раз оплачивает учебу на вполне прозаическом социологическом факультете.  «Соцфак – спасем ваш интерьер от страз».