Это говорит не только о том, что ценность этой «любви» гораздо выше для поэта, но и о том, что одна рекомендация относительно любви прямо противоположна другой.

В сонете 72 не идёт и речи о том, что любовь адресата должна умереть.

Этого уже достаточно, чтобы считать эти утверждения противоречивыми, и по правилу 4 «свода неизменных правил» исключить из претендентов в адресаты родственника поэта – адресата сонета 71.

Более того, адресату сонета 72 совсем не рекомендуется скрывать себя от мира, как в сонете 71, наоборот, поэт опасается только излишней (неправой) хвалы в свой адрес со стороны адресата, которая даст миру повод считать такую любовь фальшивой.

Это ещё одно противоречие, указывающее на другого адресата, но оно уже избыточно.

Попутно, разные адресаты в сонетах 71 и 72 подтверждают разных адресатов в сонетах 17 и 18.

Другими словами, ещё раз подтверждают «родственника» в сонетах 1—17.

Таким образом, адресат сонета 72 определён, и это – друг поэта.

Насколько высоко поэт ставит дружбу, называя её любовью, мы видели ранее в сонетах 20 и 42.

Ещё одним возможным объяснением, помимо ранее изложенного, столь невысокого мнения Шекспира о сонетах другу может быть то, что на момент создания сонета 72 было написано всего 14 сонетов другу, тогда как 17 родственнику, 32 возлюбленной и 7 философских сонетов. Шекспир мог быть недоволен тем, что не успел выразить другу всё, что хотел.

Также, как и в сонете 71, в сонете 72 прослеживаются обстоятельства его написания. Снова это – указания, как в сонете 71, и сходная с сонетом 71 структура рекомендаций (о памяти, о любви, об огласке, о причинах) и одинаковый посыл: «когда умру».

Поэтому есть основания и сонет 72 также считать письмом, подготовленным (ведь поэт не умер) для отправки, на случай смерти поэта.

А это, в свою очередь, означает, что и друг поэта также был очень далеко в момент написания сонета 72, как и родственник поэта в момент написания сонета 71.

Продолжает тему смерти поэта, но отличается и ракурсом, и структурой от прощальных писем-завещаний.

Он скорее похож на сонеты 62—68 философской череды тем, что подводит некий обобщающий итог, выражает благодарность и хвалу за любовь, несмотря на близкую смерть.

При этом, как и во многих философских сонетах, поэт больше говорит о себе, чем об адресате.

Но, в отличие от философских сонетов, в сонете 73 существует обращение к адресату. Поэтому необходимо определить, кто же этот адресат.

На то, что сонет 73 не является письмом, как сонеты 71 и 72, указывает нюанс «ты видишь во мне» во всех трёх катренах, который говорит, что адресат был способен видеть поэта в момент написания сонета 73, другими словами – был не слишком далеко от поэта.

Рассуждения же о некоем поэтическом образе в этой фразе уводят нас в область поэтической фантазии и не дают никакой информации. Тогда получается, что ни родственник, ни друг не могут быть адресатами сонета 73, ведь они, как мы выяснили ранее, были далеко во время болезни поэта.