ограбишь этот мир исподтишка,
убьёшь святые женские мечты.
Но где та плоть, которой суждено
не под твоим пластаться лемехом?
Где тот глупец, кто дивное зерно
хоронит в себялюбии своём?
Как в зеркале, в тебе находит мать
своей весны апрельский первоцвет.
И ты, старея, мог бы увидать
в таком окне свой золотой рассвет.
Намереваясь сгинуть без следа,
ты образ свой погубишь навсегда.
Сонет 4
Напрасно, расточитель молодой,
ты не жалеешь своего добра.
Природа нас не дарит красотой, —
даёт взаймы, со щедрыми щедра.
Ты, милый скопидом, прибрал к рукам
то, что обязан был вручить другим.
Ты, бедный ростовщик, не сможешь сам
всю прибыль получить по закладным.
Тот самого себя и проведёт,
кто самому себе даёт кредит.
Тебе Природа свой предъявит счёт
и неустойку выплатить велит.
Кто красоту не пустит в оборот,
тот смерть в душеприказчики возьмёт.
Сонет 5
С каким искусством Время создаёт
картины, услаждающие взор,
и, словно деспотичный сумасброд,
выносит совершенству приговор.
Спокойный ход недремлющих часов
уводит лето в ледяной полон,
где стынет сок безлиственных стволов,
где пустота и снег, и вечный сон.
И если квинтэссенция цветов
в прозрачную тюрьму не заперта,
то, не оставив никаких следов,
из памяти исчезнет красота.
Зима не в силах навредить цветам,
когда жива их сущность – фимиам.
Сонет 6
Пока не извела твой летний сок
зима своей безжалостной рукой,
сосуд любви спеши наполнить впрок
бессмертною своею красотой.
Поскольку под процент из ссудных касс
кредиты брать не запретил закон,
и ты счастливей будешь в десять раз,
своим потомством удесятерён.
Оно и после воспроизведёт
тебя десятикратно и стократ.
Что может смерть, когда начнёт отсчёт
твоей посмертной жизни твой закат?
Своё наследство, как ты ни упрям,
ты не посмеешь подарить червям.
Сонет 7
Когда светила благосклонный взгляд
с востока озаряет небосвод,
с почтением во взорах стар и млад
приветствуют божественный восход.
Когда на склон заоблачных высот
взбирается, окрепнув, пилигрим,
не устаёт восторженный народ
следить за пешеходом золотым.
Когда ж, в трудах измучась неземных,
съезжает он в квадриге с вышины,
глаза его приверженцев былых
уже иной картиной пленены.
Дай сыну жизнь, иначе умертвит
ночная тьма твой солнечный зенит.
Сонет 8
Ты – музыка, но у тебя разлад
с гармонией, – с самим собой война.
А ты болезни музыкальной рад;
страдая, наслаждаешься сполна.
Мелодии согласная семья
тебя бранит за то, что свой куплет
поёшь один, что ария твоя
расстраивает будущий дуэт.
Как сладко струнам звуки выпевать,
в аккорд счастливый их объединив,
как будто юный сын, отец и мать
поют любви и радости мотив.
Все струны, как одна, поют без слов:
«Кто одинок, тот к жизни не готов!».
Сонет 9
Глаза вдовы тебе как острый нож,
поэтому ты стал холостяком,
но если ты в бездетности умрёшь,
заплачет вся Вселенная о том, —
вдовой запричитает, если вдруг
ты не оставишь копии своей,
хотя дарован вылитый супруг
любой вдове в наружности детей.
Не оскудеет разорённый клад,
переходя в чужие кошельки,
а тот из нас, кто красотой богат,
её убьёт, пустив на пустяки.
Других ты не полюбишь никогда,
самим собой истерзан без стыда.
Сонет 10
Не стыдно ли тебе за свой отказ
избыть любовью суету сует?
Хотя в тебя влюблялись много раз,
любви ответной не было и нет.
Себя ты лютой злобой истерзал
и с помощью губительных интриг
свой замок разрушаешь, как вандал,
который жить осёдло не привык.
Одумайся – угомонюсь и я!
Не смерти, а любви врата открой,
и внешности под стать душа твоя
осветится добром и красотой.
Себя другого ею награди,
и ждёт тебя бессмертье впереди.