– Иду-иду, – крикнула девушка в сторону дверей. – И что она? Лишила наследства?

– Да какое там наследство! – усмехнулась Алена Александровна. – Она обиделась, продала квартиру и уехала к сестре куда-то в деревню. Зато у моря.

– Какая жалость. Так вы без детей и прожили?

– Почему без детей? – удивленно вскинула на медсестру глаза женщина. – Слава богу, врачи тоже иногда ошибаются. У нас был сын.

– Был? – искренне заулыбалась девушка.

– Маша!!! Иди сюда! Бегом!!! – возмущенно закричали в коридоре. – Максимову из пятой хуже стало.

– Иди, Машенька. Спасибо тебе. Я отдохнуть хочу.

– Отдыхайте, Аленушка Александровна, я попозже еще заскочу к вам, – сказала девушка, выбегая из палаты.

Алена закрыла глаза. Сын. Сынок. Разбередила душу Машенька воспоминаниями…

– Тебя завтра выписывают, – радостно произнес муж, входя в палату. – Устроим праздник? Мама придет, друзей позовем…

– Леша, скажи, пожалуйста, я сейчас похожа на человека, готового праздновать что-то? И что мы праздновать будем? Да еще и с твоей мамой?

– Аленушка, родная моя, но вам же все равно придется помириться и научиться общаться. Мы же одна семья… – ласково начал уговаривать меня он.

– Знаешь что? Даже с кровными родственниками можно разорвать отношения.

– Но я же твой муж. А это моя мать, – непонимающе бормотал он.

Но меня было не остановить.

– Да, действительно, ты мой муж, – согласилась я, – и она твоя мать. Я тут при чем?

– То есть как?

– Вот так. Если ты обдумал все за и против, все факторы, включая прогнозы врачей и прочее разное, и все-таки решил остаться моим мужем, избавь меня от неприятного общения с этой женщиной.

– А я? – непонимающе хлопнул глазами Алексей.

– Что ты?

– А как мне быть в этой ситуации? Тебя я люблю и оставлять не хочу, а ее не могу.

– Сделай так, чтобы мы не пересекались, и рассказывать о ее жизни мне тоже не надо. Для меня теперь ты сирота.

– Ты что? Мою мать хоронишь? – возмутился Алеша.

– Она сама себя похоронила.

– Но… – начал было он, но осекся под моим решительным взглядом.

– Я все сказала.

– Ладно. Ты меня обрекаешь на жизнь шпиона, – вздохнув, попытался пошутить он. – Про маму я понял, а друзей можно позвать?

– Леша, у тебя от переживаний совсем плохо с головой стало? – удивилась я непониманию очевидных вещей.

– А что, Олька с Димкой переживали знаешь как?

– Оле и Диме я очень благодарна, передавай им привет, но я сейчас еще слишком слаба, чтобы даже просто сидеть за столом и смотреть на ваше веселье. Невесело мне, Леша, – сдерживая слезы, произнесла я последнюю фразу.

– Аленушка, – муж присел на кровать и обнял меня, – сколько же можно переживать… Давай жить дальше, – уговаривал он, гладя меня по спине.

– А как дальше жить? – надрывно спрашивала я, даже не утирая слезы.

– Врачи не всегда правы. Все у нас получится.

– А если нет? – капризничала я.

– А если нет, мы что-нибудь обязательно придумаем. Только не плачь…

Время прикрыло и эту рану наслаивающимися друг на друга событиями жизни. Ноющая боль появлялась только при виде молодых мам и маленьких детей. Когда есть возможности совершения того или иного действия, как-то не задумываешься об их использовании. «Я могу!» – и этого знания достаточно. Отнятая же вероятность становится личным упреком.

В коридоре послышались шаги. Алена открыла глаза и повернулась к двери.

– Вы уже не спите? – заглянув в палату, спросила Маша.

– Да и не спала я, – улыбнулась пациентка, – ты же знаешь, без снотворного не могу уснуть.

– Я капельницу заберу тогда, она уже закончилась, – захлопотала Маша. – Сейчас доктор подойдет. Он хотел вас еще раз лично осмотреть.