– Ворон? – перебил меня Воронцов.

Министр пытался сохранять спокойствие, но в его взгляде и голосе я почувствовала взволнованность. Он привстал со своего кресла и, не отрывая от меня глаз, пересел на стул напротив меня.

Мы стали ближе. Я смогла отчетливо разглядеть его лицо. У него был достаточно широкий лоб, выразительные темно-синие глаза, немного пухлые губы и ямочка на подбородке. Темно-русые волосы, более темные брови, что подчеркивало цвет его глаз. Он не подходил под описания красавчика или мачо. Но в нем привлекала не внешность. Обаяние, мужская стать и харизма могли свести с ума любую женщину. В нём чувствовались сила и надежность, в которых так нуждается каждая из нас.

Мы были так близко друг к другу. На несколько секунд мы замерли. Воронцов продолжал внимательно изучать меня. Его взгляд был пронзительным, но не тяжелым. Молча он смотрел на меня будто хотел прочитать что-то в моих глазах и получить ответы на только ему известные вопросы.

Неожиданно Константин Сергеевич приподнялся со своего места и официальным тоном попросил меня начать свой доклад.

Что-то не так? У меня вылез прыщ на лице или задергался глаз? Что так резко заставило его буквально отпрыгнуть от меня. Эта быстрая смена настроения обескуражила меня. Мне ничего не оставалось делать, как собраться с мыслями и начать доклад.

Константин Сергеевич отошел к окну и, не отрываясь, продолжал внимательно смотреть на меня. Выражение его лица было серьезным. Он не проронил ни слова.

Я закончила свой доклад, а министр еще какое-то время молча, смотрел на меня. В горле пересохло, и я с трудом проглотила ком в горле. Не выдержав, вскинула брови и вопросительно посмотрела на него.

– Спасибо Кристина, – тихо ответил Константин на мой взгляд.

Кристина? Без отчества?

Воронцов подошел ко мне и направился в сторону двери, всем своим видом показывая, что встреча подошла к концу. Около самой двери он спросил:

– Как долго вы будете в Москве?

– Еще пару дней. В пятницу последний день учебы, небольшой торжественный вечер, и в субботу после обеда у меня будет поезд.

Он опустил глаза, явно о чем-то думая:

– Рад был встретиться с вами. Спасибо за исчерпывающую информацию. До свидания.

– И я… была рада… до свидания, – еле слышно попрощалась я.

Константин стоял в дверях. Красивый. Мужественный. Безразличный. Таким я его запомню навсегда. Это наша последняя встреча.

Когда я закрывала дверь приемной, он уже с кем-то говорил по телефону.

Я долго плакала в номере. Нет, не плакала, я рыдала навзрыд. Сто раз прокручивала нашу встречу в голове и миллион раз обвиняла себя, сама не понимая, в чем. Тревога и отчаяние разрывали меня на части. Мне казалось странным его поведение, и в этом я, конечно, винила себя. Может быть, мой доклад оказался провальным или выглядела я как чучундра? Короче говоря, какие только мысли не лезли мне в голову. Что меня вообще дернуло сунуться со своим вопросом в нашу первую встречу. Мои терзания продолжались до глубокой ночи.

А тут еще полнолуние! Мне хотелось, задрав голову, выть на луну, как одинокий волк, отбившийся от стаи. Верный спутник Земли так ярко светило в окно, что, окончательно отчаявшись уснуть, я расположилась на тахте, напротив большого зеркала. На меня смотрела измученная и уставшая молодая женщина. Растрепанные волосы и мешки под глазами… Хороша, нечего сказать! Вдруг в зеркале я увидела отражение большого черного ворона, который уселся на оконный карниз. От неожиданности я вздрогнула, но страха ворон у меня не вызывал. Я протянула руку к зеркалу, чтобы дотронуться до его отражения, как вдруг услышала.