– Тихон Капитонович, – вкрадчиво предложил ему Золотов. – А давайте Вы будете сегодня Тано Каридди?

Спинным мозгом Тихон Капитонович почувствовал скрытый подвох и почти сразу же вспомнил, что десять минут назад на общеклассном собрании упомянутого героя, как «подлую жирную капиталистическую свинью», было решено пристрелить из-за угла двадцатью пятью голосами «За» при одном воздержавшемся. Это было уже выше всякого терпения, и Тихон Капитонович, дав указание изучить параграф про строение лягушки самостоятельно, направился к учительскому столу.

Народ углубился в зоологию, изредка постреливая из-за учебников. Жертвы насилия падали, издавая предсмертные стоны. И вдруг шальная пуля, выпущенная из чьего-то предательского «Браунинга», сразила Гришку Лихаманова наповал.

– Ты мне за все заплатишь! – выкрикнул напоследок Лихаманов в адрес стрелявшего и отключился.

Его «труп», агонизируя, начал сползать со стула. Первая парта, увы, не была рассчитана на рост «умершего», и нижние конечности Гришки выползли из-под нее почти до самой доски.

Тихон Капитонович оказался довольно резвым для своего возраста и в последний момент успел перешагнуть внезапно возникшую преграду.

– Господи, Лихаманов! Зачем же тебя за первую парту посадили? И это при твоем-то росте!

– Ради поддержания дисциплины, Тихон Капитонович! – оскалился улыбкой «воскресший» Гришка и метким выстрелом «снял» вражеского часового. – Чтобы я всегда «на виду» был!

– Разве кто-нибудь понимает здесь смысл термина «дисциплина»? – буркнул себе под нос расстроенный зоолог и вдруг поразился воцарившейся в классе тишине.

На пороге кабинета стояла Евгения Юрьевна.

– Какие-нибудь проблемы, Тихон Капитонович? – поинтересовалась она с дружеским участием.

– Нет-нет, – поспешил заверить ее коллега, беспокойно поправляя на носу очки. – Теперь уже все в полном порядке.

На перемене Гришка развлекался тем, что ставил из-под парты подножки всем проходившим мимо одноклассникам. Некоторые спотыкались. Многие падали. Лихаманов басовито гоготал, довольный своей новой шуткой. Когда развлечение наскучило, Гришка встал в проходе и расстегнул пиджак, демонстрируя, как сильно утомило его это нелегкое занятие. К великому несчастью, момент был выбран неудачно: с противоположного конца класса вдруг «стартанул» Карнаухов при полном боевом вооружении.

Степан, который решил опробовать новый игрушечный пистолет с пульками, привезенный отцом Золотова из-за границы, и уже «взял на мушку» ухо Задорина, совсем не ожидал столкновения с неподвижным объектом. Азарт погони не позволил Карнаухову затормозить, и он во всего маху врезался в беспечно потягивающуюся фигуру Лихаманова. Дуло пистолета, который Степка держал впереди себя на вытянутой руке, попало в карман расстегнутого Гришкиного пиджака, раздался жуткий треск… и Лихаманов стал похожим на кузнечика.

– Опаньки! – громко произнес свое любимое междометие новоявленный представитель мира насекомых, и Степка побелел, как полотно.

Лихаманов удивленно оглядел свой пиджак, который распоролся по заднему шву вплоть до воротника, уцелевшего только чудом, и повернулся к обидчику. Класс затих. Кто-то рискнул хихикнуть и тут же подавился своим смешком. Всем своим могучим торсом Гришка навис над Карнауховым:

– Стэп, ты представляешь себе, что ты только что натворил? – зловеще спросил он, после чего Степка стал казаться еще тщедушнее, чем раньше. – Ты же подписал себе смертный приговор, врубаешься?

– Гриша! Дак, я же не нарочно!

– Это тебя не спасет! – с глубокой убежденностью заверил его Лихаманов и стал закатывать рукава. – Знаешь, что со мною мать сделает из-за этого пиджака?