Издали наблюдавшая за беседующей парочкой Снежана требовательно спросила с Артема:

– Ты считаешь, он тебе поверил? Вроде, у них все по-прежнему…

Золотов самодовольно хмыкнул:

– Да Гордеев сам вызвал меня на спор! Мне и упрашивать его не пришлось! И даже если Лучинская окажется верной, как Пенелопа, то ты сможешь рассказать, что ее ненаглядный спорил на нее. Ручаюсь: тогда они все равно поссорятся!

– Снежана, а тебе их не жалко? – вздохнула Галя, которая давно уже стала третьей в их паре. – А вдруг у них и правда любовь?

Снежана с удивлением посмотрела на подругу: что-то в последнее время та стала сентиментальной…

– Любили – да разлюбили, – отрезала она. – И прекрати причитать, как старуха!

Галя обиженно поджала губы, и у Артема вдруг возникло желание уколоть Белянскую в ответ.

– Кстати, Гордеев завтра сядет со мной! Таков уговор.

Снежана опешила:

– А как же я?

– Ну-у, это же был твой план! – развел руками Золотов. – Чем-то надо жертвовать! Посиди пока с Галей. Для разнообразия.

Про разнообразие – это он не зря вспомнил. Вот нравилась ему Снежана, много лет нравилась… А пришла к ним в класс Галя – и… Они с Галей встречались с апреля месяца, еще со времени репетиций спектакля. Встречались тайком, за Снежаниной спиной. Почему? Да, кто его знает? Белянская страшна бывает в гневе! Опять-таки, адреналин…

– Да не волнуйся ты, Снежанка! – постарался успокоить Золотов свою подружку, от соседства с которой он только что преловко избавился. – Все идеально сработано!

Когда Виктор вернулся домой после поездки на пляж, в гостях у них оказалась Власта Эрастовна. Она уже собиралась уходить и прощалась в прихожей с его мамой. По всей вероятности, за чаем дамы беседовали о нем. О чем еще им говорить?

– Здравствуйте, – поприветствовал директрису Виктор.

– Сегодня уже здоровались, – напомнила та и продолжила как будто только что прерванный разговор. – Виктор, я настоятельно рекомендую тебе держаться подальше от этой девочки. Мне кажется, что она непорядочно с тобой поступает, когда встречается еще с двумя молодыми людьми.

Да что они все? Сговорились, что ли?

Выполнив свой долг, Власта Эрастовна удалилась. Виктор прошел в свою комнату и, стянув футболку через голову, с досады швырнул ее на кровать.

– Да что ж вы лезете в мою жизнь?

Последовавшая за ним мама сложила руки на груди.

– Власта Эрастовна сказала, что ты позволил себе обниматься с этой девкой прямо на линейке!

– Мама! Она не девка! – впервые закричал Гордеев на мать. – К тому же, мы не обнимались! Лиза просто вытерла помаду с моего лица. Твою, кстати, помаду!

Губы мамы привычно задрожали.

– Мою помаду?

Черт! Лучше бы он этого не говорил!

– А ты хотела, чтобы я ходил с алыми щеками, как клоун?

Валентина поняла, что жалеть ее сейчас сын не собирается, и тут же сменила тактику. Переставшие подрагивать губы сжались в тонкую ниточку.

– Витя, я требую, чтобы ты прекратил встречаться с этой…

Гневный взгляд сына не позволил ей произнести новое оскорбление, и от этого она оскорбилась сама:

– А как еще можно назвать девушку, которая так настырно вешается тебе на шею? Короче: если ты ко мне не прислушаешься – я тебе больше не мать!!! – Валентина круто развернулась и, хлопнув дверью, прокричала, удаляясь в сторону кухни. – И попробуй только сесть с ней за одну парту!

Гордеев рухнул на кровать и зарылся головой под подушку. Почему вдруг все против них ополчились? Кому мешает его… Любовь? Влюбленность? Он и сам не мог сказать, как называется то, что он испытывал к Лизе.

А Лиза… Может ли быть правдой, что она и Задорин… что между ними было что-то серьезное? Секс? Да нет же, бред какой! Все, даже самые страстные Лизины поцелуи, имели привкус невинности. «Если бы только знать наверняка!» – засосало противное чувство где-то под ложечкой. Но