Я понятия не имел, что собирался сказать, слова бездумно слетали с моих губ. Но мне и не пришлось заканчивать свою речь, так как в дверь снова позвонили. На этот раз настойчивее.

Я был готов поклясться, что звук был, практически, не отличим от предыдущего, но вся проблема была как раз в этом «практически». Что-то в нем изменилось, изменилось на самой грани восприятия. Казалось, что человек по ту сторону двери был взбешен такой задержкой. Если это, конечно, был человек.

– Не ходи! – взмолилась Наташка.

Но я пошел, просто не мог не пойти. Ноги сами понесли меня вперед. Я сделал шаг, может два, как новый звонок в дверь нарушил тишину квартиры и заставил меня прирасти ступнями к полу.

Господи, этот коридор всегда был таким огромным?

Застыв как статуя, я смотрел на дверь. Ничем не примечательная, пережиток советского прошлого с дутой «под кожу» поверхностью, но с современной ручкой с поворотным механизмом замка, она казалась мне невероятно далекой. Было ощущение, что с каждым шагом, дверь только отдаляется от меня, а стены по боком расступаются, углубляясь в темноту комнат.

На мое плечо легла холодная рука, и мне потребовалось неимоверное количество усилий, чтобы не вздрогнуть, не закричать и не пуститься в бег, в попытке сохранить еще живущую во мне часть рассудка.

Я оглянулся.

– Мы с тобой, – прошептала Наташка, сжимая мое плечо.

Все они стояли за моей спиной тесной группкой, в которой царит ложное ощущение спокойствия.

– Может это просто колядовать пришли? – предположил Серега.

– Такое бывает на Новый Год? – спросил я.

– Ходят только на Рождество, – ответила Наташка.

Я кивнул и вновь повернулся к двери. Казалось, она затихла. Возможно, незваный гость убрался восвояси, так и не дождавшись ответа с той стороны. Это мог быть кто-то из знакомых Наташкиного отца, решивший навестить старого друга в праздник. Вот только звучало это крайне глупо. Кто ходит по гостям ровно в полночь, когда все нормальные люди в это время пьют шампанское и слушают президента по телевизору?

– Идем, – шепнул я и двинулся вперед короткими нерешительными шажками.

За дверью кто-то переступил с ноги на ногу. Я застыл, и Наташка за моей спиной прошептала:

– Он еще там.

– Кто он?

– Тот, кто звонит в дверь.

Именно так, «тот, кто звонит в дверь». И пока мы не знаем кто это, это может быть кто угодно, от незадачливого соседа, что не может попасть в квартиру, до чертовой Пиковой Дамы, что пришла, чтобы задушить нас. Чертов Звонарь Шредингера.

Зазвонил телефон. Маленькая красная коробочка на полке в двух шагах от меня.

– Твою мать, – чуть не плача, прохрипел Серега. Его всего трясло и только тот факт, что он держался за Наташку, позволял ему стоять на ногах.

– Не бери!

Я злобно оглянулся. «Стой», «не ходи», «не бери» – с таким подходом Наташке стоит попросту засунуть голову в песок, чтобы отгородиться от мира. Возможно ответ как раз в этом звонке. Может это и правда сосед, который увидел свет в окнах и решил узнать, не дома ли хозяин, чтобы предложить встретить праздник вместе.

Я поднял трубку и поднес ее к уху.

– Алло.

Тишина в трубке сопровождалась далекими механическими скрипами.

– Алло! – настойчивее повторил я.

И снова тишина. Я прислушивался к ней с минуту, пытаясь разобраться хоть что-то за шумом статических помех, и когда совсем отчаялся, мне показалось, что я услышал дыхание. Кто бы это ни был, но тоже слушал. Слушал и дышал в трубку.

– Что там? – спросил Саня.

Я мотнул головой, и звонок в дверь повторился. Вздрогнув, я отнял трубку от лица и уставился на нее.

– Что? Что такое? – Стас тряхнул меня за плечо. – Что ты услышал?