Кстати, запахи порой становились значительной проблемой. Мне теперь приходилось избегать толп народа, забитого транспорта, да и просто многолюдных улиц. Однако по какой-то необъяснимой причине, стремясь к одиночеству и раздавая направо и налево ехидно-саркастические колючки, я никогда не оставалась без компании. Какой-то остряк однажды обозвал вечно обитающих вокруг меня личностей «клубом ССЧ». Название жутко понравилось, и все решили, что это классная альтернативка гламурным компашкам.

Валерка на мои жалобы посмеивался, говоря, что если не можешь прекратить, то возглавь. И я возглавила… но совершенно случайно. Просто очередной любитель единоборств, подсев рядышком в перерыве между лекциями весьма настойчиво нудил про субботние соревнования у них в клубе. Мне откровенно было лень объяснять в стотысячный раз, что красота руко-ного-махания меня интересует не больше прошлогоднего снега, и что мое амплуа – это грязные бесчестные приемчики обеспечивающие выживание. Тем более в ближайшие выходные мы с Валеркой собирались отвезти его старые игрушки в детдом и походу дела узнать, если можем еще чем-то помочь.

Героическая самопожертвенность, естественно, не планировалась: мы собирались внести свою лепту в благое дело, а не возложить жизнь, на алтарь социальных проблем. Однако выкроить раз в месяц чуток свободного времени нам было вполне по силам. Во всяком случае, поход в детдом, лично для меня, звучал намного привлекательнее глазения на драку по правилам. Поэтому, желая отвязаться от назойливого мачо, я, недолго думая, сказанула правду: мол, в субботу ничего не получится: в детский дом игрушки отношу. И как специально активно бурлящий студенческий ропот в аудитории внезапно затих, заставив мои слова прозвучать неожиданно громко.

– Ой, как интересно! – радостно захлопала глазками Юлечка, которая чуть ли не единственная в «клубе ССЧ» крутилась рядом со мной из чистого любопытства, не источая ни капли негативных чувств.

– И часто ты так? – с некой настороженностью, спросила вечно сердитая Ольга, оторвавшись от штудирования своих записей.

– Если честно, впервые, – призналась я, слегка растерявшись от того, как привычный запах ревности сменяется удивлением и искренней заинтересованностью.

– А че вдруг?

– Не знаю, – сказала я, и, подчиняясь внезапному порыву, продолжила, – просто в одной книжке почерпнула мысль, мол, на самом деле, людям нужен бог, чтоб быть кому-то благодарным, когда дела идут хорошо4…

– Наверно это приятно, когда дела идут хорошо, – подключилась сидящая через проход Сашка, уколов знакомой иголочкой зависти с надписью «А нам такое не суждено».

Я невольно усмехнулась:

– Ну, началось все как раз с обратного. Сидела я как-то, жалея себя несчастную. И все у меня не очень-то хорошо, и что вряд ли найдется кто-то, у кого ситуация еще хуже, – ожидаемые ехидные смешки-хмыканья со всех сторон слегка разрядили общий агрессивно серьезный настрой, – буду считать, что всем знакома ситуация, когда себя несчастную пожалеть хочется. Вот и я, увы, не исключение. Однако главное не впасть в хандру, а суметь из нее выползти. Поэтому начала себя уговаривать: мне повезло – есть крыша над головой; мне повезло – есть кусок хлеба. И так далее. И получилась, что жизнь не так уж плоха. За нее благодарить надо. Вот только благодарить кого? И вспомнилась книжка…

– А детдом тут причем? – попыталась связать концы с концами Ольга, и до меня донеслось ощущение, что ей почему-то очень важен ответ.

– Почти ни при чем. Просто изливать благодарность в молитве неведомой сущности, по-моему, глупо. Я бы сказала, надо молиться делами… ну знаете, как цепочка писем счастья. Глупо звучит, конечно, но с другой стороны, почему нет. Мне самой такая жертва практически ничего не стоит, только сравнительно небольшой кусочек личного времени. Так почему не потратить его на радость для других?