– Знаешь, ведь мне и не хотелось тебя отвлекать, – раздался вдруг из-за спины голос доктора Розенвуд, этим вечером она обратилась к нему без присущего им обоим друг с другом официоза.

– Но все равно сделала это, – иронично заметил Сарджерт, когда обернулся и запечатлел на скамейке фигуру девушки в расстегнутом халате на ее хрупких плечах, локоны серебристых волос перебирал неторопливо теплый ветер с побережья, а благородный рубин ее глаз словно смотрел свозь мужчину.

– Мой дорогой, ведь ты меня не заметил, – жаловалась ребячески Амалия, когда Ролан выбросил окурок из рук, а где-то за его спиной раздался грохот поочередных залпов дальнобойных гаубиц.

– Довольно, – выпалил раздраженный не столько самим фактом встречи, сколько фальшивой лаской в обращении Сарджерт, – ты сказала мне прийти, и я уже здесь, ты сказала прийти без ассистента, и мы говорим с тобой наедине, – доктор вдруг сделался серьезным, как и во все дни до этого.

– Ты меня пугаешь, Ролан, – сорвалось с тонких губ насмешливой Амалии, когда на ее лице засияла полуулыбка, а на чистом мраморе площадки перед аллеей цветочных деревьев раздался ласковый звон тонких каблуков.

– Кукла, еще более бессердечная, чем я сам, – за секунду пронеслось в мыслях Сарджерта, который вновь ощутил внутренний холод, исходящий от очаровательной собеседницы.

Казалось, Амалия всем своим видом пыталась уверить мужчину, что не было всех этих лет после их разлуки, когда разработки Розенвуд заинтересовали функционеров красного ордена, когда она согласилась работать под началом доктора Кравеца, когда не было еще института «Сант-Гофф».

Гротескный топот каблуков напоминал стальной звон гильз, что сыпались на асфальт монотонно, красные и белые попеременно пятна листьев на ветках рукотворных деревьев колыхались от порывов ветра. Очаровательная Розенвуд играючи приблизилась к Ролану, от чего он даже вновь ощутил аромат духов, что пьянил также как и много лет назад, и незаметно для себя оступился, попятившись назад и коснувшись спиной холодного парапета, словно бы девушка умышленно загнала героя к пропасти.

– Знаешь, ведь тебе всегда удавалось создать видимость наличия какого-то плана, верно именно поэтому ты еще не распустил сотрудников, солгав им о скорой эвакуации, – говорила настойчиво Амалия, зная, что Ролану нечего ей противопоставить, одна из ее тонких рук лежала в кармане с детонатором.

– Уже слишком поздно, и ты знаешь об этом, – сказал многозначительно Сарджерт, не желая участвовать в словестной дуэли, одна неверная фраза в которой могло привести к гибели института «Сант-Гофф» даже до получения особого распоряжения.

Опавшие листья и сорванные белые цветы у ног героев закружились в медленном танце, им не было никакого дела до разговоров этих нездоровых людей, упускающих такую восхитительную красоту из внимания. Казалось, что собеседники, в мертвых глазах которых навечно отпечаталась серость будней, вовсе перестали различать что-либо кроме себя.

– Зачем ты не оставил меня тогда? – поинтересовалась искренне Амалия, облокотившись о мрамор перил перед собой следом, они оба осознавали свое безрадостное положение, к которому пришли, отказавшись от идеалов, вернее возведя их в абсолют, от чего все они вне последовательности стали по-настоящему абсурды.

– Не смог, – ответил мысленно Сарджерт, смотря на привязанные колючей проволокой к стволам прекрасных деревьев тротиловые заряды.

– Особого распоряжения не поступит до утра следующего дня, – заверила Розенвуд, словно бы давая мужчине время на ответ, сразу после чего вытащила конверт с ядом и положила его в карман Ролана, тот отсчитывал часы до ближайшего сеанса связи с руководством.