На автомате выписывая буквы, я очень скоро закончил. Эта глава была бы действительно интересной для читателей, но мне, почему-то, совершенно не хочется её выкладывать.

Вернув тетрадку на место, снова лёг в кровать. Меня сегодня весь день клонит в сон.

Проснулся я уже под вечер. В дальней части дома стучала посуда, а по дому разнёсся волшебный аромат свежей выпечки.

Я встал с кровати, часы показывали 19:49. Решил посмотреть, что происходит на кухне.

– Приве, Нико Ни! Как ты? – тётя Мин мило улыбнулась мне, спешно вытирая руки об фартук. Она подошла ко мне, положила ладони мне на щёки, а губами прислонилась ко лбу, – Хорошо, Нико. Температуры нет. Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Садись скорее за стол! Я сварила куриный суп, он поможет тебе поправиться. А потом будем пить чай с коричными булочками! Твои любимые, по моему особому рецепту!

Я постарался улыбнуться ей и сел за стол. Тётя торопливо поставила передо мной тарелку супа, дала ложку, а сама продолжила что-то вымешивать и то и дело заглядывать в духовку.

Через двадцать минут обещанные булочки были поданы к столу и покрыты белоснежным кремом. Минеко сняла фартук, вымыла руки и присоединилась ко мне за столом. На моей памяти это первый раз, когда мы пьём чай в абсолютной тишине. Но, с другой стороны, мне просто нечего ей сказать, а она, по всей видимости, слишком беспокоится, чтобы о чём-то разговаривать.

Возможно, я мог бы спросить у неё насчёт всего того, о чём я думаю с самого утра. Но что она мне ответит? Что обо мне подумает? Если все мои «воспоминания» настоящие, то, получается, что всё это время она врала мне, и нет гарантии, что она не соврёт мне снова. Но если это всё ложь, боюсь, я стану в её глазах сумасшедшим.

Я однозначно не буду ей ничего рассказывать. Она всегда так добра и мила со мной, не хочу портить наши отношения.

Тихо поблагодарив тётю, я вышел из-за стола и направился к себе в комнату.

В конце концов, что я теряю?

* * *

На следующее утро тётя снова заглянула ко мне и выключила будильник со словами:

– Нико Ни, посиди сегодня ещё дома. Отдохни. Я напишу директору, что ты заболел. А мне пора идти, завтрак на столе, лекарства тоже. Пока!

Да уж, сегодняшний день обещает быть ещё более скучным, чем вчерашний. Я потянулся в кровати, спустил ноги и одел свои розовые тапочки (вообще, они принадлежали моей маме, если верить словам тёти Мин).

И до меня внезапно дошло. Сегодня мне не приснилось абсолютно ни-че-го. За всё время такое происходит впервые. Должен ли я переживать? То есть, да, такое ненормально для меня, но ведь нормально для остальных!

Я пошёл в ванную. Умылся холодной водой, почистил зубы. Я собирался уже выходить, но тут мой взгляд приковало отражение в зеркале.

Я поседел!? Нет, не так. Мои каштановые волосы стали русыми. Как такое возможно? Я схватился руками за волосы и начал старательно их теребить. Настоящие. Мои. Руки опустились сами собой. Пригляделся внимательнее: я узнаю себя.

Волосы цвета соломы длинной чуть выше ушей; небесно-голубые глаза показывали скучающую натуру владельца; под правым глазом – крупная родинка; бледная (от болезни) кожа…

Именно таким я видел себя во снах.

Как давно это произошло? Что-то мне подсказывает, что ещё вчера, потому что это бы объяснило, почему тётя так быстро согласилась с моей болезненностью. Не представляю, каково ей было смотреть на меня такого. А вообще, почему она молчала? Почему ничего не сказала мне? Не заметила? Нет, такое невозможно не заметить! Может, не хотела меня беспокоить? Тоже не то, как же человеческий фактор? Порой, я действительно не понимаю свою тётю.