– Ей движет сухой расчет, Артур.

– Это мне известно. Летиция больше всего на свете боится потерять своё положение в обществе, боится выпасть из круга избранных, как она сама это называет. И ради неприкосновенности собственного статуса она пойдёт на многое. А я всего лишь требую, чтобы она родила мне ребёнка.

– А как же… – попытался спросить гость.

– Молчи! Даже думать об этом забудь, прошу тебя! – воскликнул глава Гильдии. – Мои принципы не позволят пойти на столь необычный шаг.

– Не стоит загадывать наперёд. Тебе же не дано знать, как сложится жизнь дальше. Быть может, однажды это останется твоим единственным шансом. Последним шансом, Артур. И вот тогда все твои принципы станут совершенно никому не нужны.

– Как бы ни сложилось дальше, эта тайна должна оставаться тайной, – заметил Артур. – Вполне достаточно того, что о ней известно нам с тобой.

– А письма? – спросил гость.

– Письма недолго отправить в камин, – пожал плечами он. – Эти строки не могут скомпрометировать меня, но могут стать причиной серьёзного скандала, если кому-то ещё станет о них известно. Поэтому, нам с тобой остаётся только молчать и старательно делать вид, будто ничего не происходит.

– Однажды ты сильно пожалеешь о своём решении, Друг мой, – тяжело вздохнул гость.

– Пусть так, – отмахнулся Артур. – Поверь мне, оно того стоит!

В скором времени дом с клёнами был приведён в подобающий вид и гость переехал жить туда. Ему нравился сам дом, и очень забавляла та история, которая развернулась вокруг него. Он даже сумел лично повидаться с некоторыми из враждующих ранее наследников, дабы вызнать подробности.

Двухэтажное строение из светлого камня обросло легендами так же, как его стены укрылись побегами дикого хмеля. Оно получило своё название потому, что к парадному крыльцу вела всегда ухоженная кленовая аллея. Осенью весь сад, окружавший дом, представлялся настоящим сказочным лесом, в самом сердце которого уютно устроился замок доброй колдуньи. Клёны роняли на увядающие лужайки листья всех оттенков жёлтого, оранжевого и красного, создавая ощущение неповторимого волшебства. В дождливую же погоду, какая имеет обыкновение устанавливаться в октябре, дом принимал вид мрачноватый и даже немного пугающий. Мокрые от падающей с небес воды стены приобретали сероватый оттенок, ползучие стебли хмеля становились похожими на паутину. И голые клёны, потерявшие уже всю прелесть своих покровов, лишь дополняли эту картину, выделяясь на фоне серого неба чёрными зловещими силуэтами, стерегущими покой заколдованного сада.

А зимой дом принимал вид совсем уж необычный. Когда ажурные снежинки путались в плотно переплетённых между собой побегах хмеля, сглаживая все углы, дом становился похожим на обитель настоящих эльфов. Проходя зимним вечером вдоль красивой кованой ограды, можно было видеть, как один за другим в окнах дома вспыхивали яркие огни. На Рождество фасад украшали многочисленными разноцветными гирляндами, и каждый ребёнок города мечтал оказаться поближе к этому чудесному местечку. Многие жители города суеверно поговаривали, будто в рождественскую ночь в этом доме происходят удивительные вещи. Но проверить правдивость этих слов никто так и не решался.

Весной же можно было любоваться тем, как согретые ласковыми солнечными лучами, распускались первые листочки хмеля. Казалось, будто сам дом неожиданно взял и распустился яркой, сочной зеленью. С каждым годом хмель взбирался всё выше по стенам, пряча под своими листьями камень. И многие с нетерпением ждали того дня, когда побеги доберутся до крыши, желая увидеть подобное чудо своими собственными глазами.