«Бабуленька, мы рисуем рай!» – говорили они тете Даше. И показывали ей свои рисунки. Она от души радовалась, удивлялась и никак не могла поверить, что такую красоту могли нарисовать такие маленькие дети. Они словно жили в своих рисунках, каждый добавлял что-то свое: красивую куклу, большой зеленый самосвал, цветы, бабочки, пирожное. Рисование их так захватывало, что они забывали о своей скудной жизни, им было весело и интересно. А тетя Даша говорила, что они будут великими художниками. Но она не знала, что талант детям достался от отца. Так они и жили. И неизвестно, что было бы с их судьбами, не случись этого страшного пожара, который в корне изменил их жизнь.

Два лета прожили они в этом селе. Была осень, когда случился этот пожар. Накануне Надя с Костей были пьяны, пытались разжечь огонь в печи. Верочка проснулась ночью от едкого дыма, брат плакал и задыхался от кашля. Родители схватили их в охапку и все вместе, еле выбравшись горящего дома, побежали к посадкам в сторону железнодорожной станции. Слышны были крики людей. Добравшись до станции, Верочка посмотрела в сторону села. Было видно огромное пожарище. Они вошли в небольшое помещение не больше 8—9 кв. метров. Здесь размещалась касса. Других построек на станции не было. Вдоль стены напротив кассы стояли две скамьи. Вера с братом устроились на одной из них. Уже светало. Очень хотелось есть. Хорошо, что дети спали не раздеваясь, а то бы еще и замерзли. Наконец, уставшая и измученная, Верочка заснула, прислонившись к стене. Родителям не сиделось на месте, они вышли. Их трясло как в лихорадке. Срочно требовалось похмелиться. Из-за головной боли они плохо соображали. У небольшой платформы, напоминавшей перрон, остановился товарняк. Состав шел порожняком с цистернами из-под нефти и этилового спирта. А в конец состава были подцеплены три старых полуразбитых вагона-теплушки, которые, видимо, перегонялись для утилизации. Эти вагоны как раз остановились вдоль маленькой платформы станции. Платформа была довольно высокой, и последний вагон-теплушка ступеньками почти касался ее. Решение пришло сразу. Зная, что состав скоро тронется, супруги забрались в один из вагонов-теплушек.

Павлику не спалось. Он сидел, прижавшись к уже спящей сестре, и очень хотел пить. Спустя некоторое время он вышел вслед за родителями, чтобы попросить воды. Увидев, как они забираются в вагон, Павлик стал их звать, но они его не услышали. Мальчик побежал, чтобы догнать их, но состав уже медленно тронулся. Все же, изловчившись, он успел прыгнуть на ступеньку последнего вагона-теплушки. Затем пролез в приоткрытую дверь вагона. Очутившись в вагоне, он увидел в дальнем углу много мягкого сена. Оно хорошо пахло. Павлик сунул руку в карман и нащупал кусочек хлеба, который он положил туда два дня назад. Обрадованный находкой, он устроился на сене, положив кусочек за щеку. Стал сосать его, немного согрелся и крепко заснул.

Надя с Костей намеренно оставили детей на станции, расставаясь с ними навсегда. Оставшись без средств к существованию и без документов, они решились на отчаянный шаг – уехать и скрыться. Другого выхода не было. Где-то в душе их еще мучили остатки совести. Они больше ничего не могли дать своим детям. И словно сама судьба гнала их куда-то, как изгоев. Костю тошнило.

– Если я сейчас не выпью, я сдохну!

– Подожди, – сказала Надя, – видишь, рядом цистерна из-под этилового спирта, как только состав остановится, надо залезть туда.

– А как же мы спирт достанем? – спросил Костя,

– Что-нибудь придумаем.

Они стали осматривать вагон. В углу валялся какой-то хлам. Здесь были две двухлитровые пластиковые бутылки, обрывки веревки и какие-то тряпки. Но тряпки уже их не интересовали, они нашли главное – бутылки и веревки. Супруги связали обрывки, получилась длинная веревка. Состав шел медленно и через час-полтора остановился на каком-то переезде. Через огромные щели теплушки была видна довольно широкая лесополоса. Так как супруги не знали, сколько времени простоит состав, они стали действовать незамедлительно. Надя сказала: