Раз – и стрелы сбили «Пантер», что мчались по стенам.

– Проклятье! – выругался Ламберт. – Он сильнее, чем я думал.

Я не видела в нем ярости. Лишь отчаяние.

В какой-то момент меня охватило странное желание. Я хотела подойти и поговорить с ним.

Мне казалось, что он тоже хочет просто поговорить.

Пока «Горгульи полуночи» отходили от причиненного им ущерба, мы воспользовались моментом, что наши противники выбыли на время из игры.

Марбас посмотрел в нашу сторону.

– Вперед! – Ламберт первый понесся на противника.

Яркая алая вспышка, и щит Блэка, который он успел создать, чтобы обезопасить себя, раскололся. Ламберт упал на землю.

– Черт!

Элиас обернулся белым змеем. Он осторожно приближался к врагу. Несколько раз он сделал попытку наброситься и ранить Марбаса, но тот всякий раз бросал в Элиаса сноп алых искр.

– Я помогу! – выбежала вперед Кира.

Ее ладони покрылись слоем льда. Полетели ледяные копья.

Одно, второе, и огненное кольцо, что защищало Марбаса потухло. Врага это не обрадовало.

Будто собрав все свои силы, он произвел на свет ослепительную черную вспышку, которая сбила нас всех с ног. Больше всего пострадали Элиас и Кира, потому что находились ближе всего к эпицентру удара.

Остались мы с Винсентом.

И я поняла, что это мой шанс понять в чем дела.

– Постой! – крикнула я Марбасу.

Он замер, и мы посмотрели друг на друга.

Бледный и чертовски красивый молодой человек. Я не ошиблась. Он чем-то опечален.

Я подняла руки, будто хочу сдаться.

– Эмили Элизабет, что ты делаешь?

Но я не слушала Ламберта. Впервые не слушала.

– Я хочу поговорить, – сказала я Марбасу.

Я даже подняла руки, будто сдаюсь. Сделала шаг навстречу – он позволил.

Надеюсь, мне удалось его заинтересовать.

– Я вижу, что ты чем-то опечален. Что происходит? Кто ты?

– Я… – его голос оказался спокойным и ровным.

– Да, ты можешь сказать все, что хочешь.

Я сделала еще два шага навстречу и решила предупредить еще раз:

– Я тебя не обижу.

– Только не прикасайся ко мне! – отступил он сам. – Заболеешь…

Я остановилась в двух шагах перед ним.

– Я не хочу этого делать… не хочу разрушать… причинять боль…

– Убей его, Эмили Элизабет! – вопль Ламберта. – Сожги!

Но я стояла и слушала Марбаса.

– Я не хочу быть Порождением!..

Мне стало невыносимо жаль его.

Неожиданно я поймала себя на мысли, что впервые за всю жизнь я пожалела Порождение Катаклизма.

Его слова означали одно – стадия «безумный убийца» еще не наступила, и в нем осталось много человеческого. Но Жажда все равно поглощает его разум.

– Я верю в тебя, – произнесла я.

Он поднял взгляд и посмотрел на меня. У Марбаса оказались медовые глаза.

– Если ты сможешь остановиться… я верю, что ты справишься с Голодом. Я помогу тебе. Я и мои друзья – мы найдем способ все исправить.

– Ничего нельзя исправить, – отрезал он, – я – монстр. Уходи.

В моих глазах застыли слезы.

– Я хочу помочь тебе! Как ты не понимаешь? Еще не все потеряно.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты не знаешь, что такое Жажда. Мы, Порождения, вкладываем в это слово куда больше смысла, чем вы, люди. Ты мне не поможешь. Убей, если хочешь. Да… как сказал твой друг.

– Отойти от него! – на этот раз крикнул Винсент.

Я так долго смотрела на Марбаса, что перестала понимать, где сейчас относительно нас находятся все другие.

Это неважно.

– Я же вижу, что ты не хочешь этого. Ты сильный. Ты сможешь остановиться. Ты сможешь противостоять Голоду.

– Нет… он уже завладел мной. Прежним я не стану. Уходи, пока не заразил. Я опасен.

Да, опасен. Но небезнадежен.

Я знала, что не могу ему помочь, но так хотела! И от этого стало только больней.

Потом Марбас пошатнулся. Его немного перетрясло.