Хуан уговорил Джека сразу надеть «вечерний» костюм: темно синие джинсы, светлую рубашку с коротким рукавом, жилетку и высокие ботинки ей в тон. В мешок из неокрашенной плотной бумаги с трафаретным рисунком топора пошли ещё две рубашки, запасные джинсы, теплые носки. В качестве подарка Джеку вручили топор. Только не настоящий, а коробочку в виде топора – в ней можно было хранить ключи или мелочь. Она выглядела очень естественно и, разумеется, брутально.

Выходя на улицу, Джек увидел своё отражение в зеркале. Пока он мерил разные предметы одежды, единого образа не складывалось. Но теперь он увидел нового себя. Человека с рассеченной щекой, с глубокими карими глазами, с мощными руками, которые могли держать не только бокал, но и топор, и очень хорошо одетым. Только бороды не хватало для полного комплекта. Но это не проблема, подумал Джек. Можно не бриться несколько дней, и она отрастёт. Джек улыбнулся сам себе и спрятал под рубашку Джима, который с любопытством наблюдал за перевоплощением своего хозяина.

Дверь за спиной закрылась, отсекая прохладу другого мира, и мужчину окружили душные сумерки. Начали зажигаться фонари, освещая оранжевыми шарами проезжающие машины и спешащих после работы людей. Хотелось есть, поэтому Джек прошелся вдоль по улице, пока не увидел стейк-хаус.

«Какое-то засилье импорта», усмехнулся про себя Сойер. Но решил, раз уж приоделся, как канадский лесоруб, то почему бы не поужинать, как английский аристократ. Ресторан встретил его белыми скатертями, гомоном ужинающих людей, тихо бормочущим телевизором с BBC, снующими официантами и уютным камином. Да, пламя в нём было искусной имитацией, но какая атмосфера!

Заказав royal-steak с овощами и базиликом, Джек попросил позвонить. Ему принесли радиотелефон и сказали, что, если он будет звонить за границу, это будет включено в счёт. Успокоив официанта, что связь будет местной, он достал визитку и набрал номер.

Трубку сняли с третьего гудка. Густой голос шефа полиции окутал звонившего. Извинившись за поздний звонок, Джек спросил, есть ли новости, особенно по авиакатастрофе. Шеф полиции угрюмо спросил:

– Мистер Сойер, вы хорошо знали своего друга?

– Да, достаточно. А что? Вы его в чём-то подозреваете?

– Скажем так, с ним не всё в порядке. Скажите, где вы сейчас? – Джек назвал место.

– Я хотел бы к вам подъехать, переговорить лично. Дождитесь меня. Заодно попробую, как там готовят говядину, а то всё никак не соберусь, – шеф полиции попрощался и закончил разговор.

Джек начал нервничать. Неужели Кит действительно повинен в падении самолёта? И предупреждал, надеясь спасти? Чтобы отвлечься от собственных мыслей, Джек посмотрел на мелькающие кадры в телевизоре. То, что там он увидел, заставило его вскочить: треть экрана занимала фотография Кита, и буквы кричали об «убийстве на основе выдуманного культа».

Какой культ подразумевался, Джеку объяснять не надо было.

На столе стояло два стакана виски. Пустые тарелки с остатками соуса глядели слепыми бельмами в пространство. Лицо шефа полиции казалось высеченным из скалы монолитом в сумраке ночи. Джек же был похож скорее на призрака, нежели на живого человека. Его взгляд был направлен в стол, хотя его мысли были далеко отсюда – то в Барселоне, то в доме, где осталась семья Кита.

Старый друг действительно был мёртв. И в этом деле не было разночтений – убийство. Причем совершено оно было с умыслом и последующим надругательством.

Тело нашли в квартире, которую он снимал в Барселоне. Тихий район, спокойные соседи, приличный бар для постоянных посиделок. Окружающие на него не жаловались – человек много работал, потом спал. Иногда водил к себе женщин, но для Кита это тоже было нормальным. В целом, проблем никогда не доставлял.