Лицо Леона вновь помрачнело и он перевел взгляд с ее лица куда-то на стену.

– Какой сейчас день? – поинтересовалась Роза, когда стало ясно, что ее вопросы Леон счел риторическими. Она открыла свои зелено-желтые глаза и устремила на него пытливый взгляд.

– Четырнадцатое марта, – машинально отозвался Леон.

От неожиданности Роза дернулась, и он отпустил ее руку.

– Не может быть, – испуганно заявила она.

Леон взглянул на нее, но ничего не сказал.

– Знаешь, что это означает? – опершись на локоть, Роза приподнялась над подушками, во все глаза глядя на него. – Это значит, что я провалялась здесь две недели! С ума ведь можно сойти! И как ты только мог…

Щеки Розы пылали – от ее былой бледности, бессилия и сонливости не осталось и следа. Леон, глядя на нее, похоже, лишь порадовался этому, но ее слова помешали ему улыбнуться.

– Прости меня, – произнес он тихим голосом, а потом тяжело вздохнул. – Ох, Роза, если бы ты знала, как я сам себя за это виню… Я как только вернулся, к тебе и отправился.

– И где же ты был? – Роза села и воинственно скрестила руки на груди.

– На задании, – на вид, Леона все также больше успокаивало, чем задевало ее негодование. – Надо было вычислить одного человека, а сделать это было трудно.

– Кого?

– Неважно, – он решительно махнул рукой и обернулся посмотреть на дверь. – Может потом я тебе и расскажу, но не теперь.

– Ясное дело, – Роза закатила глаза.

– Твоим родителям надо немедленно сообщить, что тебе стало лучше, – Леон как будто и не услышал ее замечания. Он перевел на нее серьезный взгляд и Роза почувствовала, что краснеет. – Твой отец открыл мне дверь, и вид у него был просто кошмарный. Надо их всех немедленно успокоить.

– И что же я им скажу?

– Ну, к примеру, что я, студент-практикант, случайно услышал, как твою загадочную болезнь упоминали врачи где-нибудь в главной больнице города. Не уверен правда, имеют ли практиканты право наносить болеющим такие вот визиты, в отсутствии настоящего врача, но… Это уже мелочи. – Леон пожал плечами и вопросительно глянул на свою собеседницу, которая недоверчиво осматривала его своими желтовато-зелеными глазами. Он улыбнулся. – Конечно, ты могла бы им сказать, что заболеваешь из-за моего отсутствия, но вряд ли это их успокоит.

– С ума сошел?! – Роза замотала головой и испуганно уставилась на довольное лицо собеседника. – Никогда, даже если это и правда… Слушай, если это так, – добавила она, хмурясь, – и если в этом повинен ты, то просто не знаю, что я с тобой сделаю!

Леон прыснул, прикрыв рот кулаком.

– Это что – действительно так? – слабым голосом спросила Роза.

– А у тебя есть другие объяснения?

Краска быстро сбежала с лица Розы и Леон обеспокоенно протянул к ней руку, но она быстро отпрыгнула назад на кровати.

– Я думала, это из-за отсутствия солнечного света! – ахнула она, все еще не спуская с его лица испуганного взгляда. – Ты же говорил, что у тебя есть способность приманивать солнечный свет когда ты с кем-то встречаешься, или что-то вроде этого…

Леон какое-то время смотрел на нее довольно странным взглядом, а потом вдруг резко встал на ноги, так что Роза вздрогнула.

– Я – студент-практикант, – напомнил он ей. – Я дал тебе лекарство, а упаковку из под капсулы выбросил. Сегодня тебе лучше не выздоравливать полностью – это только испугает твоих родителей, а завтра я тебя выведу подышать воздухом, и расскажу кое-что.

Роза медленно кивнула и Леон, ничего не добавив, вышел в коридор.

Но Леону так и не удалось ей ничего рассказать, хотя говорить ему пришлось много. На протяжении всего дня Олив и Рафаэль наперебой засыпали его вопросами, лучась желанием не только лишний раз попытаться его обнять и десять раз поблагодарить, но и узнать, что же было в той таинственной капсуле, содержимое которой таким чудесным образом поставило их дочь на ноги – поставило, разумеется, пока что в переносном смысле. Памятуя совет Леона, Роза так и не решилась в этот день спуститься вниз, поэтому и весь праздник по случаю ее выздоровления проходил в ее комнате.