Генеральши рыдали в два голоса, точно стояли у гроба с усопшим, прощались с ним навсегда.

– Верю лишь собственному сердцу, лишь оно одно ни разу не обмануло, предостерегало от необдуманных шагов, предсказывало будущее! И нынче говорит, что вслед за бедами придет долгожданная радость!..

Обнадеживающие слова заставили Кутепову чуть успокоиться. Сквозь всхлипы благодарила:

– Спасибо, милочка!.. Крепилась, чтоб не показать слабость, а сейчас… Спасибо за сердечное участие!

На плач женщин вышли Федор и Павлик. Перепуганный не на шутку мальчик прижался к старому казаку.

Надежда Васильевна заговорила с гимназистом:

– Сделал уроки?

– Осталась математика, – признался Павлик.

– Не любишь этот предмет? А какой учишь с удовольствием?

– Историю России. Сейчас проходим Ивана Грозного и его опричников…

– А родную словесность, стихи, прозу наших классиков?

– Тоже люблю.

– Нынче же пришло роскошное издание русских сказок с иллюстрациями Билибина и случайно купленные сочинения по истории Ишимовой. Кстати, эту книгу уважал сам Пушкин. Скажешь, что давно вырос из сказок? Но их можно перечитывать в любом возрасте, вплоть до старости. Еще подарю мою книгу о детстве в деревне. – Обернувшись к приходящей в себя Кутеповой, добавила: – Если бы не бескорыстная помощь господина Эйтингона, книгу бы не выпустила: типография заломила ошеломляюще крупную сумму, к тому же налоги…

Кутепова поцеловала сына в лоб, напомнила о несделанных домашних уроках и отослала. Затем спрятала лицо в ладони.

– Поплачьте, милочка, не стесняйтесь слез, они очищают душу, – Плевицкая снова заголосила. За многолетнюю жизнь на сцене она научилась многому, в том числе в нужную минуту и в нужном месте выплескивать эмоции, заставлять публику сопереживать.

Кутепова успокоилась, лишь когда денщик поставил на стол чашки, сладости. Всегда строгая, сдержанная генеральша благодарно смотрела на певицу, и та оценила это как победу:

«А ты, милочка, не твердокаменная, и тебя можно растрогать. Во-первых, ты баба, а у нас глаза на мокром месте, и лишь, во-вторых, генеральша… И я расчувствовалась. Хороша же я с потекшей с ресниц тушью, смазанными румянами… Напрасно Коля не советовал выражать сочувствие, говорил, что на это нет приказа Центра. А я в ответ: «Но нет и запрета. В инструкции ни слова, как себя вести в подобной ситуации». Штабисты могут с мадам советоваться, а она выболтает мне… То, что обе ревели по Кутепову как белуги, быстро станет известно в обществе, а это на руку… Играть приходится не только на сцене».

Плевицкая, поглаживая хозяйку по плечу, продолжала размышлять:

«Надо закрепить дружбу, стать к Лидии ближе, чтоб не имела от меня секретов. Влезу в доверие и узнаю, как идет следствие, что удалось выведать французским сыщикам и доморощенным из РОВС… Дорого бы заплатила, чтобы быть в курсе, где Кутепов, что с ним. После того как сделают послушным и можно будет из него вить веревки, подберемся к господину Бурцеву, с его хваткой узнавать похитителей и их помощников… Недалеко от Бурцева ушла и Тэффи: вместо того чтобы продолжать сочинять стишки, романчики, выдвигает собственные версии пропажи генерала. Тэффи еще та птица, с ней держи ухо востро, чем черт не шутит, докопается, кто пригласил Кутепова на свидание… Странный псевдоним Тэффи: от рождения Лохвицкая, по мужу Мережковская…»

Увидев на глазах хозяйки невысохшие слезы, протянула батистовый платочек.

– Полно, голубушка, слезами горю не поможете. Руки опускать не надо, будем жить надеждой на лучшее. Станем молить Всевышнего на небесах, чтобы не оставил раба божьего Александра, был милостив к нему. Теперь вся надежда на Господа, а не на сыщиков, которые…