– Еще зачем-то, – подтвердил Скоблин.

– Выкладывайте.

– Не здесь.

– Считаете, что и тут небезопасно?

– Предосторожность не повредит.

– Похвально, что проявляете бдительность. – Кутепов впился взглядом в собеседника, и Скоблину стало жарко, затем бросило в холод. – Многие, но не я, считают, что вы под каблуком жены, с головой ушли в концертную деятельность. Рад, что это не так, вам дорог РОВС, близко к сердцу принимаете его победы и неудачи, боретесь за чистоту его рядов.

Кутепов сверлил Скоблина острым взглядом, ожидая, что генерал представит неоспоримые факты предательства.

– Чекисты вербуют себе союзников? Кто же клюнул на посулы, продался, как Иуда? Обвинения должны быть подтверждены фактами.

– Вы получите их.

– Документы с вами?

– Никак нет. Завтра воскресенье, в нашем соборе пройдет литургия по генералу Александру Кульберсу.

– Предлагаете встретиться в соборе?

– Там будет слишком многолюдно, лучше вблизи собора.

– Когда?

– В одиннадцать на бульваре Инвалидов.

Для принятия решения Кутепову хватило пары секунд.

– Договорились.

До возвращения дам генералы доели салат, осушили несколько рюмок. Скоблин пожаловался на трудности с организацией концертов, Кутепов посетовал на леность сына. О житейском продолжали говорить и при женах. После одиннадцати Кутеповы засобирались домой. Скоблин предложил заказать такси, но начальник попросил не беспокоиться:

– Русские таксисты любезно обслуживают меня за минимальную плату.

Возле ресторана действительно ждала машина. При виде генералов с женами водитель гостеприимно распахнул дверцу.

– Здравия желаю! Куда прикажете?

– Домой, любезный, домой, – ответила Лидия.

– Весьма признательны за проведенный вечер, – поблагодарил Кутепов, помогая супруге усесться в машину.

Николай Владимирович приложил руку к полям шляпы и, когда машина отъехала, подозвал другое такси, но не сел рядом с Плевицкой, а поспешил к телефонной будке.

«Этот таксофон точно не прослушивается. Если нахожусь под наблюдением агентов внутренней разведки РОВС, решат, что втайне от жены звоню любовнице».

Набрал пятизначный номер. Услышал по-немецки: «Вас слушают, будьте коротки!», четко доложил:

– Он дал согласие! Встречаемся завтра в одиннадцать на пути к русской церкви. Вряд ли прибудет на авто, думаю, будет без охраны. На всякий случай побеспокойтесь, чтобы не было прикрепленной к генералу машины!

– Ясно, – уже по-русски ответили в трубке.

Скоблин успокоенно вздохнул. Снял шляпу, помахал ее перед горевшим лицом.

«Свою миссию выполнил. Завершат другие».

Вернулся к машине, уселся подле жены. По пути к гостинице ни Скоблин, ни Плевицкая не произнесли ни слова. В лифте генерал размышлял: «Интересно, сколько человек прислал Центр? Москва придает большое значение операции и, без сомнения, выбрала опытных для проведения подобных щекотливых дел. Дай-то Бог, чтобы задуманное и спланированное прошло без сбоя».

Ночь с субботы на воскресенье Кутепов провел прескверно: сна долго не было ни в одном глазу.

Генерал ворочался с боку на бок, мял под головой подушку, пытался думать об отвлеченном или приятном, гнал дурные мысли… Когда ухищрения не помогли, вспомнил о прописанных в случае бессонницы таблетках.

«К черту фармакологию! Пусть на нее молится Лида. Любые лекарства помогают лишь ненадолго, к тому же организм привыкает к пилюлям, порошкам, микстурам и трудно отвыкает… Отчего не спится? Переборщил со спиртным? Не стоило мешать мартини с водкой… Из ресторана вышел с ясной головой, а Скоблин, по всему, считал, что питаю слабость к выпивке и заказал две бутылки «Смирновской», мартини, дамам ликер – почти все осталось нетронутым…»