«Что же это всё-таки было?»

***

– Господин, вы что-нибудь выяснили? – спросил Яо за ужином, когда все дела текущего дня были завершены. – Как долго мы здесь задержимся?

– Предварительно до Китайского Нового года, а там посмотрим, – задумчиво проговорил Юань.

К еде он не притронулся, только сидел за столом, сложив руки перед собой, и наблюдал, как ест его секретарь.

– Что до выяснения обстоятельств, – продолжил он, – полагаю, я кое-что нашёл. Жемчужина точно здесь, защитное поле над городом не могло быть сформировано ничем иным. Из-за него я слабо чувствую здешнюю магию, но знаю, кто мне поможет.

– Та девушка? – догадался Яо. – Она вам, кажется, понравилась.

– Свои домыслы держи при себе! – оборвал его Юань. – Да, она. Её магию мне удалось глубоко ощутить, только не пойму, почему она столь слаба.

– Думаете, она – хранитель?

Юань Лун вскинул на него взгляд.

– Думаю, соловьи не поют зимой. Она может им быть, но я не верю в такие совпадения. Я здесь второй день, и тут же в центре внимания оказался хранитель? Невозможно.

– Судьба сама по себе невозможна, – пожал плечами Яо.

Взгляд Юань Луна сверкнул сталью.

– Замолкни! Я тебя не спрашивал, – он взял салфетку, вытер ей и без того чистые руки, отбросил на тарелку, а потом встал и отправился к себе в номер.

Там, в полумраке, лёжа на постели, Юань Лун смотрел в потолок, на линии света, падающие от фонаря за окном, и представлял её. Искорки света в волосах, глубина обворожительных глаз, обрамлённая пушистыми ресницами, алые лепестки губ, и кожа, похожая на тонкий фарфор из дворцов небожителей. Как её зовут? Кто она? Наутро он найдёт её и узнает. Наутро всё будет так, как он захочет. И только жемчужина, пульсируя в его сердце, шептала иное: наутро всё изменится безвозвратно. Наутро всё изменится навсегда.

Последнее, что с утра ожидал услышать Юань, так это то, что эта девушка – дочь Астахова. Теперь, понемногу приспособившись к защитному куполу, он ясно почувствовал, что мужчина не обладает ни каплей магии, кроме той, что пропитывает всё живое. Магией жизни. Его смертное сердце билось ровно, и ни одна эмоция не ускользнула от драконьего взора, ни одна интонация. Астахов волновался за дочь, но не мог отказать в знакомстве с певицей иностранному гостю, пожелавшему принести ей благодарность за прекрасное исполнение.

Знакомство могло состояться уже вечером, на ужине с китайской делегацией, все дела которой Юань Лун без зазрения совести свалил на Яо. Ему же нужно было вызвать доверие девушки, а значит, в какой-то степени придётся довериться самому.

Целый день он медитировал и выставлял на всякий случай ментальные защиты. Перед ужином выбрал костюм, взял пальто и прошёлся пешком до указанного места встречи, чем Яо был крайне недоволен, но перечить господину не стал.

Они не опоздали, но зал уже был полон гостей. Украшенный яркими новогодними огнями, он предстал во всём праздничном блеске, и Инчэну вдруг вспомнился похожий праздник – последний, когда он видел своих родителей. Но предаваться печали не стоило, это было неудобно и не к месту, поэтому, выхватив из толпы взглядом Астахова, Юань Лун направился к нему.

***

Наверное, впервые с тех пор, как повзрослела, Надя ожидала от наступающего Нового года настоящих, не придуманных людьми чудес. Они ведь уже начались! После знаменательного выступления, ещё раз взглянув со сцены на прекрасного китайца, девушка выскользнула на улицу. И, поскорее скрывшись с глаз прохожих, обернулась соловьём. Неважно, что зима, неважно, что не спеть… ей хотелось неба, свободы и полёта. В волшебном птичьем облике все казалось иным – мир расширялся, начинал глубже дышать, нежнее звучать, а сейчас и вовсе разбрызгивал краски бытия, словно праздничный салют. Потому что сердце пело без слов, пело песню любви – впервые в жизни.