Сей Исаак, родом Вологодской губернии Устюжской округи Никольской волости деревни Приели, крестьянин, по случаю одержавшего его расслабления, за которым последовало необычайное скрючивание всего его тела, усушение и скорчивание рук и ног, лежал без движения в сольвычегодской городовой богадельне десять лет. В это время преподобные Зосима и Савватий, явившись ему в сонном видении, звали к себе в монастырь с уверением об исцелении. И, приняв слышанное им с несомненной верой, вскоре он приехал в Соловецкую обитель и получив малое облегчение в своем недуге – способность ползать на седалище, возвратился на родину. Потом, через шестнадцать лет, вновь приехав в обитель, жил при трапезной и со вниманием слушал всякое церковное пение. Наконец, несомненная его вера и теплые молитвы к Божиим угодникам исходатайствовали ему целительную Господню благодать.

22 октября 1795 года ему в полночь второе последовало сонное видение, во время которого он узрел пришедшего к нему из алтаря благообразного старца невеликого роста, положившего на его пояс ремень и сказавшего: «Ты пойдешь к архимандриту». Исаак смиренно представлял свою невозможность всходить на высокие лестницы, но явившийся преподобный Зосима отрицал эту невозможность. Исаак пробудился от радости, но с того времени у него в течение семи дней носом двукратно в сутки шла кровь. И вот 22 октября, в день празднества в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы, пришел он к утреннему пению уже с помощью двух костылей и через несколько часов совершенно оправился от болезни и стал твердо ходить своими ногами и исправно действовать руками. В благодарной признательности к Соловецким чудотворцам Зосиме и Савватию исцеленный Исаак Губкин посвятил себя монашескому житию в Соловецкой обители до скончания своих дней. Имя же ему, нареченное по принятию иноческого образа, – Иероним. (2, с. 156)

29 мая 1822 года прибыл в Соловецкую обитель мещанин Сумского посада Иосиф Михайлович Одинцов и привез с собой отрока, которому, судя по виду, можно [было] полагать восемнадцать лет от рождения. Левая рука его была скорчена к плечу, обе ноги согнуты кругообразно, и он не иначе мог двигаться, как только ползая, опираясь на свою правую руку. Помимо этого, слух его был закрыт, язык связан и уста источали слюну. Подъезжая к монастырю, отрок с веселым лицом всем, бывшим с ним на судне, показал свою левую руку совершенно оздоровевшую, кроме большого на ней пальца, который все еще не разгибался. Когда же его принесли в монастырь, то различными знаками, сопровождаемыми плачем, он изъявлял желание, чтобы его несли в церковь преподобных отцов Зосимы и Савватия. Желание это было по благословению настоятеля архимандрита исполнено: его приложили к раке святого Зосимы, и тотчас течение слюны прекратилось. Затем он выпил масла из лампады, употребляемой при раках преподобных, а также святой воды и вкусил часть просфоры. Некоторое время он пребывал в изумлении, после чего троекратно выговорил: «Слава Тебе, Боже!» Приложился к раке святого Савватия и опять вразумительно возопил: «Слава Тебе, Боже!» – что и повторял непрестанно. Затем говорил, что слышит и ушами. Ноги же его стали способны только разгибаться, а ходить он пока ещё не мог. Для успокоения он был препровожден в келью, где с удивлением в молчании смотрел на бывших там и вскоре уснул.