Мужчина заколебался и почесал голову.

– Да вроде женщина она неплохая, но кажется мрачной… А я люблю веселых…

– У нее просто горе, как и у тебя. Она хорошая хозяйка, лепешки у нее вкусные. Тархану нравились.

Это был именно тот аргумент, который сыграл роль в принятии решения Чуулуна. Он поклонился и поблагодарил меня. Я указала ему на юрту, где жили Гулкыз и Жайнагул. Он мог пойти и познакомиться с ними.

Остальные, присматриваясь друг к другу по наступлении вечера гуляли у реки, все принесли еду, но особого веселья организовывать было неприлично, ведь Племя утратило Вождя, еще не прошло сорок девять дней, когда нужно делать Ритуал для того, чтобы Путь усопшего к Предкам был легким. Да и сами люди, только что освобожденные из рабства, еще не оправились от потрясений и бед. Ко мне подсел Самдан, я улыбнулась ему. Самдан был самым близким другом Тархана, я всегда хорошо относилась к нему, он был добрым, честным молодым мужчиной, верно служившим Тархану. Видно было, что он переживал смерть друга, погибшего от его стрелы.

– Как ты, Самдан?,– участливо спросила я.

– Занимаюсь делами,– вздохнув, сказал Самдан. Я хочу тебя кое о чем попросить, Солонго…– смущаясь начал Самдан.

– Говори, Самдан, я сделаю для тебя все, что могу.

– Тархан привез женщину из похода…

– Он привез много женщин. О ком идет речь?

– Айзере. Это та женщина, которая живет отдельно в маленькой юрте.

– Я знаю Айзере. Что ты хотел?

– Я хочу жениться на ней.

Жениться?! Ты же говорил, что хочешь посвятить себя воинской службе.

– Да. Я и правда не хотел жениться, но с тех пор, как погиб Тархан, Айзере никому не принадлежит…

– Самдан, по Закону Степи, женщина, которую освободили и она еще не замужем, принадлежит своим родителям, отец решает ее судьбу. У нее нет здесь родителей и нет мужа, значит она никому не принадлежит. Как она могла принадлежать Тархану?!– неожиданно рассердилась я.

– Я не это хотел сказать…– смешался Самдан,– просто Тархан хотел, чтобы она стала его второй женой…

– Мне все равно, что хотел Тархан! Я не давала согласие на это!

– Солонго, сейчас Тархана уже нет…. Я хочу взять в жены эту девушку,– постарался усмирить мой пыл Самдан.

Я откинулась на подушки и посмотрела ему в глаза.

– Ты же выдашь ее замуж? Прошу тебя, отдай ее мне!

– Я еще не решила ее судьбу, Самдан. Я ничего не знаю о ней, она не говорит на нашем языке, как она может стать чьей-то женой! Она не овца и не лошадь. Ее судьбу я буду решать позже. Думаю, что должен пройти год. Она еще не готова. Мы не можем даже спросить у нее, хочет ли она замуж, а может она вдова. Что ты знаешь о ней?

– Она девушка. Я знаю…

– Нет, Самдан. Тебе нужно ждать.

– Но ты ее не отдашь никому?

– Она перезимует в кочевье, пусть привыкает и учит язык, потом посмотрим.

Дни пролетели в делах и в организации свадеб, мы с Бакытом и Тугаем с утра до ночи делали Ритуалы. Была страшная жара, она не спадала, накрыв Степь жарким колышущимся покрывалом марева. Я очень устала за эти дни, но надо было собираться на осеннее кочевье, ведь травы для скота уже не осталось в округе и измученный жарой и жаждой скот, стадами собирался вдоль небольшой почти пресохшей реки и яки, лежали в воде, отказываясь двигаться. Вдруг к ночи сделалось тихо и стало клонить ко сну, небо заволокло низкими тучами, в проеме не было видно звезд, густая темнота накрыла степь. Я завязала веревкой проем, уложив детей. Ночью разразилась гроза, значит будет прохладно и я, с удовольствием слушая капли дождя и раскаты грома, крепко заснула, впервые за все время на душе было спокойно. Смерть Тархана все реже отзывалась тоской. Мне было стыдно признать, что моя жизнь стала более свободной, статус Вождя не был для меня тяжелой ношей, мне нравилось исполнять эти обязанности, хотя я и не всегда чувствовала себя уверенной. Я часто писала письма отцу и он присылал мне рекомендации.