Маша продолжала смотреть турнир , но несмотря на то, что было много юношей, красивых и прекрасно владеющих оружием, она явно болела за Елбарса.

Появление такой красавицы в Племени не осталось незамеченным, я видела, что многие парни поглядывали в нашу сторону, пытаясь поймать ее взгляд. Многие, но не Елбарс. Он явно не испытывал интереса к девушке, был полностью поглощен состязанием. Машу он интересовал больше остальных, но задавать вопросы она больше не решалась. Тем временем день приближался к полудню и состязание закончилось. Победил в нем парень, который был взрослее и сильнее всех, он уже второй сезон участвовал в соревнованиях. Елбарс был вторым и очень расстроился. В конце состязаний победители получат подарки от девушек, проявивших к ним интерес и болеющих за них.

А вечером было гуляние на площади с песнями и плясками молодежи. Как и было принято начиналось оно с совместного ужина. Главное место на нем занимал отец и мы с Машей должны были обслуживать его, подавая еду и чай. А также представление невест. В нашем племени их было немного, подросшие девушки, в основном сестры тех, кто ушел с нами на новые кочевья, дочери некоторых рабынь, или юные девушки, освобожденные нашими воинами. Но все же это был важный момент. Тем более, что на этот раз представлялись они самому Оуюн Хагану. Все это действие поэтому приняло необычайно торжественный вид и девушки старались быть красивыми, нарядными и чистыми. Все уже видели Машу, необыкновенную красавицу, та осознавала это и вела себя немного высокомерно. Хозяйкой Маша была хорошей, мы быстро приготовили тесто и по мере того, как готовили яства, она успевала собираться. В вещах ее был порядок, большой сундук с ее вещами, который привезли чуть позже и выгрузили у нас в юрте, поместил большое количество рубашек, халатов и украшений. Она тщательно помыла лицо, расчесала волосы, сбрызнув их смесью ароматных дорогих, на вес золота, масел, заплела одну косу, наши девушки не носили такую прическу, но Маша была верна этой привычке еще с детства. Маланья свою косу еще и оборачивала вокруг головы, так получалась корона, это делало ее величественной и придавало еще больше важности. Маша надела тонкий шелковый халат синего цвета, а под него бледно-голубую рубашку, подпоясалась желтой, казавшейся на солнце золотой, шалью, подобрала и длинные золотые серьги с синими камнями и такое же кольцо. Подумала и надела налобное украшение, скромное, но украшенное одним сияющим, как ее глаза, голубым прозрачным камнем. Глядя на нее, у меня перехватило дыхание, так божественно красива была она. Вернулся отец, мы вдвоем почистили его шапку, которая была покрыта дорожной пылью и помогли собраться ему. Маша ласково расчесала и пригладила его жесткие непослушные волосы, я ощутила укол ревности, ведь мы никогда не делали так, ни я, ни Алтенцецег, когда подбирали ему одежду и собирали на различные встречи, но сейчас отец изменился, видно было, что ему нравится такая забота. Вообще за эти годы, пока мы не виделись и он жил уже своей, независимой от нас семьей. Он изменился, стал мягче, терпимее, даже его стан отяжелел, видно было, что он спокоен и сыт с Маланьей.

– Ну хватит, дочка,– сказал он Маше, продолжающей расчесывать его.

– Отец, ты должен быть самым красивым!

Он довольно засмеялся.

– Это женщины должны быть самыми красивыми, а мужчины умными и сильными. Вот вы у меня, какие красавицы!– покачав головой, сказал он, удовлетворенно оглядев нас,– глаз не отвести! Любой потеряет свой ум, глядя на вас.

Маша засмеялась и прижалась к отцу, он потрепал ее по щеке.