– Возможно вы должны попросить помощи у Оуюн Хагана,– сказала я

– Тархан не хочет, считает, что сами справимся. Мы несем потери, но не отступаем.

– Хорошо, передай, что мы справимся.

Мы шли и я старалась осмыслить новости от Тархана. Гуляя с Баэртой вдоль нашей небольшой горной речки, мысли мои прояснились, я успокоилась. На самом деле ничего особенного не произошло. Я решила написать об этом отцу.

Дни проходили в заботах о людях, без Тархана мне нужно было следить за тем, что происходило в Племени. Мы совершили переход. С момента, когда все наши юрты уже имели платформы с колесами, все упростилось. Тархан все предусмотрел, все его приспособления работали без сбоев. Уже перед самыми состязаниями, когда почти все было готово и шаман Тугай готовил все для Церемонии Подношения Защитникам, дозорные заметили небольшой отряд, движущийся в нашу сторону. Когда облако пыли приобрело очертания, они увидели, что у отряда было наше знамя. Я удивилась. Всадники двигались со стороны кочевья отца. Кто бы это мог быть? Наличие флага означало важность отряда. Я быстро пошла в свою юрту чтобы надеть подобающую случаю одежду, налобную повязку с крупными ярко-голубыми камнями, говорящую о моем статусе жены Вождя и вышла встречать на край кочевья. Позвала Тугая. Парень вытер пот со лба, размазав пыль и шмыгнул носом.

– Тугай, приведи себя в порядок, это важный отряд, видишь знамя?

– Я пойду. Солонго, мне нужно все подготовить,– попытался улизнуть он. Тугай не любил никаких публичных церемоний.

Я успела поймать парня за рукав.

– Нет, Тугай! Тебе нужно здесь быть рядом со мной. Успеешь разжечь огонь, пусть тебе кто-то поможет.

Тем временем отряд приблизился, всадники скакали против света и разглядеть ничего было невозможно. Уже когда они приблизились, по стати главного всадника в красивой высокой шапке я узнала отца. Я повернулась к людям, стоявшим по обе стороны дороги и крикнула:

– К нам приехал Оуюн Хаган!– и замерла в низком поклоне.

Все тоже склонили головы в знак почтения. Отец спешился и сразу обнял меня, прижав к груди. Я ощутила его мощь и защиту. Следом за ним спешились мужчины и отец, отпустив меня, сделал всем жест поднять голову и направился к последнему всаднику, который продолжал сидеть. Против солнца, слепящего глаза было непонятно, кто это. Отец бережно помог сойти с коня и, откинув шаль, я увидела облако взметнувшихся искрящихся волос, в которых будто бы запуталось солнце. Рядом со мной стоял Тугай, рот его приоткрылся, он, как завороженный смотрел на непонятное существо, отец взял за руку и повел к нам здороваться… Машу! Я не сдержалась и взвизгнув, бросилась к ней. Девушка засмеялась. Мы не виделись шесть лет и она выросла и стала красавицей. Тугай ничего не понял и упав ниц, не поднимался. Все стали здороваться с отцом и со всеми всадниками, которые были родственниками, или друзьями наших людей. Тугай не поднимал глаз.

– Ты что, Тугай?!– потянула я за воротник парня,– ну хватит! Оуюн Хаган разрешил подняться.

Он нерешительно с опаской поднял глаза и уставился на Машу. Она удивленно подняла брови, посмотрела ему прямо в глаза своими яркими, как небо, глазами.

Я провела всех в гостевую юрту, наказав девушкам быстро готовить чай и лепешки. Обычно это делали Гулкыз и Жайнагул, но увидев, что прискакал отряд отца и видя мою холодность, куда-то исчезли. Две юные девушки из числа наших женщин принесли холодной, чистой воды, чтобы путники смыли с лица и рук дорожную пыль и освежили рот. Я хлопотала, мне хотелось сделать прием самым теплым и красивым, сама разложила подушки и накрыла скатерть, Маша, хоть и устала с дороги, стала помогать мне. Мы стали болтать уже сейчас, обмениваясь новостями. Маша рассказывала новости Племени, про Маланью и двух детях, которых она родила отцу. Еще один мальчик и девочка появились на свет. Рассказывала о Наране с Рахат, уже больших близнецах, о том, что у них появилась сестра, девочке уже три года, красавица, как и мать; о Бадме с дочкой Сарнай и о том, что она родила сына, а Бакыт почти всегда теперь живет в нашем Племени. Новости лавиной обрушились на меня и я вдруг поняла, что очень соскучилась по всем людям, по Красной земле и по тому времени, которое было веселым и беззаботным, как горный ручей, весело бегущий сквозь горную гряду.